— Я самый худший в мире придурок, — сказал он и обнял меня. Мой брат не обнимал меня с тех пор как мы были детьми, а я совсем не помню себя в том возрасте. Знаю, что обнимал только по фотографиям.
— Отойди от меня, — ответила я. Бессердечно, но это же логично. Биение моего сердца только недавно где-то затихло вдали.
Оливер отстранился. Он плакал. Я поежилась.
— Не знаю, зачем я рассказал им. Я подумал, вдруг ты серьезно влипла и не знаешь, как выбраться. Я не знал, что отец ударит тебя, Кейденс. Я чуть не набросился на него. Правда, но испугался.
Я отвела глаза.
— А рассказать, как я была счастлива тебе в голову не пришло? — возмутилась я.
— Счастлива? Да ты почти всегда хандрила. Откуда я, черт возьми, мог знать?
Я пожала плечами.
— Парочки часто ссорятся, Оливер, — пояснила я крайне покровительственным тоном.
— Ты же сказала, что он порвал с тобой, так как испугался твоей беременности, — не согласился Оливер.
— Да не важно. Не надо поднимать эту тему, — резко ответила я.
— Кейденс, выслушай меня, ладно?
Я изучала противоположную стенку.
— Может все же развернешься ко мне лицом, пожалуйста?
Я неохотно развернулась к нему.
— Мне. Жаль. Мне жаль, Кей, — извинился Оливер. — Я не знал. я не знал, что ты его любишь. Не понимал. И не знал, что отец так поступит. Правда не знал. Думаю, он сошел с ума или что-то типа того. Но я помогу тебе. Если ты хочешь уйти, я тебе помогу, — он снова схватил меня и сжал в объятьях.
На сей раз я обняла его в ответ. И поплакала у него на груди. И даже рассказала ему, как мне страшно.
— Он хорошо к тебе относится, Кей? Он ведь порвал с тобой, и я считаю, что это довольно мерзко.
— Он хорошо ко мне относится, Олли. Клянусь. Он допустил ошибку. Но он никогда не повторит ее. И я верю ему. Я доверяю Марку. — Я отстранилась от брата и посмотрела ему в глаза. Оливер изучал мой подбитый глаз.
— Хочешь, чтобы я поколотил отца?
Я рассмеялась.
— Нет. Ты что, с ума сошел?
— Ну, нам ведь больше не нужно притворяться, что мы идеальная семья. Ну я имею в виду, только взгляни на свой жуткий глаз. Если хочешь, я все дерьмо из отца выколочу, — предложил Оливер.
Я продолжала смеяться и никак не могла остановиться.
— Что? — спросил Оливер и на его губах заиграла улыбка.
— Думаешь, что одолеешь отца?
— На лопатки уложу, — обиженно засопел Оливер.
Я только головой покачала и ухмыльнулась.
— Как на счет того, чтобы просто помочь мне убраться подальше отсюда?
— Заметано.
Следующие сорок пять минут я собирала вещи. Оливер отдал мне свой чемодан, сказав, что заскочит и заберет его позже. Я не поняла, что он имеет в виду. Ведь это я возила его повсюду.
Я понимала, что не могу забрать все содержимое шкафа и комода в чемодане, но надо было попытаться. Мне не хотелось возвращаться в этот дом.
Поэтому я быстро и усердно складывала все что, только можно, в первую очередь позаботившись о своих любимых вещах и украшениях, косметике и туалетных принадлежностях. Это были стихийные и быстрые сборы.
Оливер приоткрыл дверь комнаты и выглянул наружу. Затем развернулся ко мне.
— Ну, мы не можем катить их на колесиках, — тихо сказал он и я поняла, о чем он.
Я приподняла чемодан с пола и застонала. Он весил чересчур много, и я случайно уронила его. Чемодан с громким стуком приземлился на пол, и я поморщилась. Оливер сразу же захлопнул дверь.
— Прости, — прошептала я.
— Все в порядке, — успокоил Оливер. — Слушай, я вынесу чемоданы в коридор, а ты последи за родителями. Хорошо?
Я кивнула и провела десять изнурительных минут на стреме, пока Оливер по одному нес тяжелые чемоданы по коридору в свою спальню.
Мы не обсуждали что делать или кричать, если внезапно из-за угла появится мама или папа. Я подумала, что закричу «Пожар!» чтобы привлечь внимание брата. Не знаю.
Я никогда еще не сбегала из дома. И уж тем более я никогда не сбегала, с намерением никогда не возвращаться.
Оливер снова прошмыгнул в комнату и посмотрел на мою кровать. Остались только моя сумочка и спортивная сумка. Оливер взял сумку и вручил мне мою сумочку.
— Готова?
Я помотала головой. Затем кивнула. Затем снова помотала головой. А затем по щекам заструились слезы.
— Кей, у тебя нет времени на слезы. Ты все равно не сможешь плакать и вести машину. Это небезопасно. Сделай-ка глубокий вдох.
Я сделала, как он велел.
— Взгляни на меня.
Я посмотрела на него.
— Все будет в порядке. Мистер Коннели не допустит, чтобы с тобой что-то случилось, — подбодрил меня Оливер.