— Что это было? — спросила офицер Клементс, возвышаясь надо мной.
— Ничего, мэм, — ответила я, и продолжила своё дело. Остался всего один месяц, думала я, шла и протыкала, шла и протыкала.
Я не осознала, что, занимаясь своей работы, дошла до машины, припаркованной на обочине и приподнятой домкратом. Передо мной оказался старый чёрный Фольцваген, его молодой владелец склонился, меняя спущенное колесо. Вокруг его места работы валялось много мусора, и я начала сомневаться, надо ли мне его подбирать. Но он, казалось, был всецело сосредоточен на возне с болтами, так что я была уверена, меня он и не заметит.
Я проткнула своей палкой обертку от бургера рядом с задней шиной, и он поднял голову. Мои первым желанием было — отвернуться и побежать. Мне стало страшно. Я вспомнила недавнее обсуждение в молодёжной группе ангелов и о том, что при каждом упоминании о них в Библии первое, что они говорили, — Не бойся.
Мой пастор говорил, это все из-за того, что выглядели они очень пугающе — глаза по всему телу и под крыльями. Начнем с того, откуда ему было знать, как выглядели ангелы? А во-вторых, зачем Господу было создавать ангелов кучкой уродов?
Нет. Я вовсе не думала, что ангелы выглядели так. Я думала, у них была совершенная форма, и именно поэтому они пугали людей до чертиков. Слишком прекрасны, чтобы смотреть на них. Прямо как этот парень, который, склонившись над колесом, пялился на мой оранжевый комбинезон и палку для мусора, и задавался вопросом, что могла натворить такая мелкая девчонка вроде меня, чтобы угодить в колонию для несовершеннолетних. Ведь так оно и было, я была мелкой. Мой рост метр шестьдесят, а весила я сорок пять килограмм.
— Через минуту я уйду с твоего пути, — сказал он, вытирая бровь тыльной стороной ладони.
Я кивнула и осталась наблюдать за тем, как он заканчивал закручивать болты, а потом встал и расправил спину. На нём были обтягивающие джинсы и чёрная футболка с белой надписью, «Полночь в Совершенном мире». Он был обут в красные кеды Конверс, а левое запястье обвивали разноцветные переплетённые верёвочки. Его тёмные волнистые волосы торчали во все стороны, и я не могла даже точно сказать, они такие от природы, или все благодаря средствам для волос. Надеюсь, все натурально. Не хочется думать, что он тратил кучу времени на укладку.
Он улыбнулся, обнажив мягкие ямочки на обеих щеках. Я улыбнулась в ответ. У него были светлые глаза. Хорошее сочетание, подумала я. Тёмные волосы, светлые глаза. Он был сексуален. Без сомнений. Высокий и худощавый. Похож на интеллектуала. Полагаю, он прилежный паренек из Университета Эмори. Возможно, специализируется на философии, подумала я, улыбнувшись. Тут у меня перед глазами всплыла картинка, как он сидит со своими дружками хипстерами в какой-нибудь дешёвой кофейне (точно не Старбакс), болтает об экзистенциализме и попивает капучино.
Я захихикала.
Он стоял у багажника своей машины, убирал инструменты, но обернулся, когда услышал мой смех.
— Что смешного? — спросил он. На его губах до сих пор играла улыбка. — Я порвал штаны или ещё что? — он повернулся, чтобы посмотреть на свои джинсы.
Я рассмеялась сильнее. — Нет. Со штанами у тебя все хорошо, — я старалась не смотреть на его зад.
— Фух! — воскликнул он. — Знаешь, в прошлом со мной такое случалось. Присел на корточки, чтобы поменять колесо, и бах! Прямо посередине. А тогда я был на свидании...
— Нет! — вскрикнула я, мне лишь немного было жаль этого незнакомца.
— Ну, когда спустило колесо, свидание уже оказалось в шатком положении. А порванные штаны лишь завершили дело. Полагаю, она приравняла и то, и другое к «неудачнику» и «без денег», — продолжил он.
— Это ужасно, — поддержала я его.
— Женщины Атланты жесткие, — поделился он, привалившись к багажнику. Потом он посмотрел на меня и усмехнулся.
— Нет, я не жёсткая, — ответила я на непроизнесенный вопрос. — Не позволяй этому комбинезону одурачить тебя.
Он покачал головой, — Что, во имя Господа, могла натворить малышка вроде тебя, чтобы оказаться в колонии?
Я напряглась. Его поведение. То, как он разговаривал со мной. Как будто знал меня много лет. И он использовал слово малышка как ласковое обращение. Знаю, что не вообразила это. Так и было.
Я открыла рот, чтобы ответить, и тут же вздрогнула от звука собственного имени.
— Кейденс Миллер! — заорала офицер Клементс.
— Дерьмо, — пробормотала я и обернулась.
Она шла прямо ко мне, её огромное тело переваливалось из стороны в сторону, и я тут же представила, как она достает свою полицейскую дубинку и забивает меня до смерти на обочине дороги.