Вик смотрел на нее, не скрывая удивления. Ее глаза сияли. Она улыбалась. И на ее щеках опять появились ямочки.
Когда Робин в тот вечер приехала домой, телефон звонил так настойчиво, будто не умолкал весь день. Это была мама.
— Что случилось? — спросила Робин.
— Ну, кое-что приятное. На твое имя пришло заказное письмо из Мельбурнской юридической фирмы. Я за него расписалась и сегодня переслала его тебе.
— Интересно, что бы это могло быть?
— Недавно умер твой дядя Уолтер, — сообщила миссис Пенроуз. — Мы узнали об этом вскоре после твоего отъезда в Раммидж. Я хотела сказать тебе, но забыла. Мы с ним много лет не общались. По-моему, никто из родственников не общался. Он превратился в настоящего затворника, после того как продал свою овечью ферму этой нефтяной компании…
— Мама, какое отношение все это имеет ко мне? — перебила Робин.
— Ну, я думаю, он оставил тебе что-нибудь по завещанию.
— С какой стати? Он же мне не родной дядя, разве не так?
— Что-то вроде приемного. Он женился на папиной сестре Этель. Она умерла молодой от укуса пчелы. У нее была аллергия, а она об этом не знала. Своих детей у них не было, а тебя он всегда любил, даже после того, как ты заставила его опустить все наличные деньги в ящик для пожертвований, который держал безногий мальчишка. Тебе тогда было три года.
— Это правдивая история? — Робин помнила того маленького мальчика в коротких штанишках, бейсболке и с протезом вместо одной ноги. В руках он держал ящик с щелью для монет. Но Робин была не уверена, что история с деньгами дяди Уолтера на самом деле имела место.
— Конечно, правдивая! — Мама, казалось, была оскорблена ее недоверием. — Правда, это будет очень мило, если дядя Уолтер вспомнил о тебе, когда составлял завещание?
— Это было бы кстати, — согласилась Робин. — Я как раз получила счета. Кстати, мамочка, я, возможно, уеду в Америку.
И Робин рассказала матери о предложении Морриса Цаппа.
— Что ж, моя дорогая, — сказала миссис Пенроуз, — мне бы не хотелось сознавать, что ты так далеко от дома, но ведь это, наверно, на годик-другой.
— Дело в том, — ответила Робин, — что если я уеду, мне будет трудно вернуться обратно. И кто знает, будет ли когда-нибудь в Англии работа, ради которой стоит возвращаться?
— Что ж, доченька, поступай, как считаешь нужным, — сказала мама. — Чарльз в последнее время не объявлялся? — грустно спросила она.
— Нет, — ответила Робин, и на этом разговор кончился.
На следующее утро, спустившись вниз, Робин обнаружила возле двери два конверта. Первый — от мамы, в нем лежало письмо из Мельбурна. Адрес на втором был написан почерком Чарльза. Чтобы оставить напоследок возможное удовольствие, которое обещало чтение письма из Мельбурна, Робин сначала распечатала письмо от Чарльза. Он писал, что дела в банке идут хорошо, хотя работать приходится много, и к вечеру он буквально валится с ног. Отношения между ним и Дебби не заладились, и он от нее съехал.
Она была для меня совсем новым типом личности, и поначалу это меня привлекло. Я принял быстроту реакции за ум. Честно говоря, дорогая, она просто дура. Таковы, судя по всему, почти все валютные дилеры. А как иначе можно изо дня в день играть в эту тупую игру? Ни о чем другом они вообще не думают. Когда приходишь домой из банка после долгого и тяжелого рабочего дня, хочется интеллектуальной беседы и совсем не хочется говорить о курсах валют и процентных ставках. Через некоторое время я стал смотреть телевизор, просто чтобы не слушать. Потом решил поселиться отдельно. Купил небольшой домик. Он недорогой, но цена на недвижимость в Лондоне растет на пятьдесят фунтов ежедневно, поэтому тут не прогадаешь. Может, приедешь ко мне на выходные? Можно будет сходить на концерт, побродить по музеям.
Я знаю, о чем ты сейчас думаешь: «О, нет, только не все сначала». Согласен. Есть что-то абсурдное в том, как мы то сходимся, то расходимся. Другой такой пары я не знаю. Интересно, наступит ли тот момент, когда мы смиримся с неизбежным и поженимся? И совсем не обязательно жить вместе, по крайней мере, пока я работаю в Лондоне, а ты в Раммидже. Все равно это невозможно. Но пора расставить все точки над i. А если ты не сможешь найти другую работу, когда кончится твой раммиджский контракт, может, тебе больше понравится быть безработной в Лондоне, чем в Раммидже. Я твердо уверен в том, что к тому времени буду зарабатывать достаточно, чтобы обеспечить тебе такую жизнь, к какой ты привыкла, а то и куда лучше. Не вижу причин, почему бы тебе не публиковаться как свободному художнику? Подумай об этом. И поскорее приезжай на выходные.