Мы с Ферн побежали за ней. Когда мы ее догнали, она уже доставала с полок книги, игрушки, обувь.
– Чудовище купило бы своим деткам мягкие игрушки? – кричала она, швыряя наши вещи через всю комнату. – Ручки и карандаши? А пляжные пластиковые ведерки?
Бум! Бах! Ба-бах! Мама взяла в руки нашу музыкальную шкатулку для украшений с крошечной танцующей балериной внутри. Нам ее подарил папа. Мы с Ферн слушали ее перед сном каждый вечер, когда в комнате выключался свет. Конечно, мама об этом знала. Поэтому она выглядела такой радостной, когда разбила шкатулку о стену, расколов ее пополам.
Так продолжалось до тех пор, пока посреди нашей комнаты не образовалась куча сломанных вещей. Помню, наблюдая за всем этим, я подумала тогда, что то, что она делает, хуже, чем если бы побила меня. Лучше бы мама меня ударила.
Ферн
Ребенком я любила ходить в школу, и тому было несколько причин.
Ежедневная рутина – ходить туда и обратно.
Расписание, благодаря которому я всегда знала, чего ожидать.
Учеба.
Чтение.
Конечно, в школе было и много неприятного. Люди, шум, свет, запахи. Тем не менее я приспособилась. Я старалась приходить в школу после звонка и таким образом избегала утренней толкотни в коридорах. Сидела в первом ряду, где болтовня сведена к минимуму. В обед съедала свой сэндвич на улице, а затем шла в библиотеку почитать. После школы шла домой длинным путем, чтобы не приходилось вести светские беседы с другими детьми. Но каждый год был один день, который мне было не обойти.
День соревнований по плаванию.
Для человека с нарушением обработки сенсорной информации соревнования по плаванию – это настоящий ад. Теплое и влажное замкнутое пространство, радостные возгласы и крики, пловцы в костюмах кричащих цветов, отвратительный запах хлорки. Я придумывала разные убедительные аргументы, чтобы мама позволила мне остаться дома, но она всегда отказывала. «Тебе нужно проявлять командный дух, – говорила она. – Очень важно поддерживать своих сверстников».
В первый год я держалась стойко. От меня хотя бы не требовали участвовать. (Один из плюсов школ, в которых занятия спортом не обязательны.) Все, что нужно было, – это стоять рядом и болеть. Я пришла с затычками для ушей, но меня смутил запах. Он был какой-то странный. Не просто соленая вода и хлорка, как в бассейне на заднем дворе. Воздух был теплым, сырым и затхлым. Как только я вошла, то почувствовала его каждой клеткой своего тела. Я словно пребывала под водой, только без волшебной тишины. Напротив, шум был такой сильный, что в голове гудело.
Когда мы вошли, Роуз взяла меня за руку, так что я поняла, что это жест утешения, но у меня мурашки пошли по всему телу от ее прикосновения. Будто меня покрывало что-то еще, требующее внимания. Она повела нас на самый верх, на предпоследний ряд, и усадила меня на пол. Все зрители стояли, так что оттуда нас видно не было, и учителя не заставили бы нас болеть. Не идеально, но лучшее, на что я могла рассчитывать. У меня было ощущение, будто я тону. Хлорка прилипала к коже, школьная форма на мне отсырела насквозь. Я терпела до тех пор, пока Роуз не ушла на свой заплыв (по какой-то невообразимой причине она записалась на пятидесятиметровую эстафету вольным стилем). «Просто не высовывайся, – велела она мне перед уходом. – Я вернусь, как только смогу».
Я коротала время, считая в обратном порядке от миллиона, вычитая по девять. Но время тянулось мучительно долго. Только я подумала, что не выдержу больше ни секунды, как мистер Малкэхи заметил, что я сижу на полу, и крикнул мне, чтобы я встала. (Мистер Малкэхи был учителем естественных наук; у него были желтые зубы, от него пахло луком и мятными леденцами.) В этот же момент наша команда, должно быть, выиграла, потому что спортзал взорвался жутким победным ревом. Мальчик в соседнем ряду, которого я не узнала, с длинными белокурыми волосами, подхватил меня и закружил, прыгая вверх-вниз и крича: «Да-а-а-а!» Мои чувства взорвались. Я будто попала в другое измерение.
Я не хотела причинить ему боль. Должно быть, это был рефлекс. Хорошо отработанный рефлекс, потому что сначала я надавила ему на глаза, затем ударила коленом в пах. Я начала успокаиваться, как вдруг почувствовала, как кто-то коснулся меня сзади. Удар локтем назад, и нос мистера Малкэхи сломан.