Мистер Такер проживал на своей собственной планете, но, как утверждал Уилл, для голосования нужны голоса.
-Ты рассчитываешь, что персонал, заботящийся о мистере Такере, проголосует за тебя, - сказал я. - "Мистер Сэвидж такой хороший человек... он никогда не бывает слишком занят, чтобы..."
-Вот именно. Во всяком случае, ДП (3) должен выслушать каждого избирателя, даже если он не в своем уме, - заметил он.
-Ну, что ж, это проливает новый свет на Парламент, - согласилась я.
На полу в холле были расставлены моющие средства, что указывало на приход Малики. Малика была моим ангелом-хранителем, и другие жены - и особенно жены друзей Уилла - ненавидели меня из-за нее. Я нахожу в этом некоторый смысл. Можно завидовать красоте или уму другой женщины, но настоящую ненависть порождает только сияющая чистота ее дома. Не имея ничего общего с арабскими завоевателями, о которых напоминало ее имя, Малика была боснийской беженкой, позвонила на "горячую линию" Уилла и попросила работу. Уилл имел привычку делегировать подобные вопросы мне, что и сделал в очередной раз. Миссис Сэвидж, у меня две дочери и четыре внука, как я могу их прокормить? Что я могла ответить?
В первую неделю работы она разбила две китайских фарфоровых статуэтки и пролила отбеливатель на ковер. Темно-синее поле теперь было украшено тремя почти идеально ровными белыми кругами.
-Рассматривай их в качестве символов, - предложила я Уиллу, - нашей толерантности.
Ему не помешает иметь перед глазами напоминание, чем на практике может обернуться политическая теория. Другое дело Малика: она делала свое дело, полностью отдавая все силы моему дому, и вот уже в течение десяти лет появлялась дважды в неделю, чтобы разобрать груду белья, удалить налет извести с кафеля и кранов в ванной, пыль с подоконников и странные потеки, которые необъяснимым образом появлялись в холодильнике. Когда грязь, беспорядок и разногласия заполняли комнаты, словно болотный газ или чума, Малика бестрепетной рукой наводила порядок в семейном хаосе, освобождая пространство для свежего воздуха. "Теперь все чисто, - говорила она. - Хорошо".
Пробравшись между емкостями с отбеливателем, полиролью и тряпками я вычислила ее местонахождение на кухне, где она стояла на коленях, засунув голову в духовку - позиция, малоподходящая для жены политика (для любой жены, пожалуй), время от времени делясь своими выводами.
-Это плохо, миссис Сэвидж. - Ее голос звучал приглушенно. - Очень плохо.
Она имела ввиду только духовку, но это замечание могло стать девизом сегодняшнего утра.
Я вскипятила чайник и поджарила тосты.
-Давайте перекусим, Малика.
Она привела себя в вертикальное положение и села. Я налила ей кофе и передала два толстых ломтя хлеба: я знала, что она экономит на себе, чтобы остальные члены семьи питались лучше."Tengofamiglia", как говорил мой отец-итальянец. "Заботься о семье, Франческа. Мы можем быть грешниками и неудачниками, но это в наших силах". Мой отец и Малика отлично друг друга поняли бы. Не то, чтобы Малика говорила об этом - она стыдилась своего неопределенного положения и очень тосковала по дому.
-Есть новости от вашего мужа?
Петр остался воевать в Боснии. Или, по крайней мере, охранять дом семьи. Не то, чтобы Малика жаждала воссоединения. "Пуфф человек очень плохо. - Тем не менее, о разводе и речи не было. - Он есть мой муж. Финиш".
Она ела третий тост, когда появился свежий и сияющий Уилл. Он выглядел, как только что отчеканенная монета, и был готов решать новые задачи... теоретические, во всяком случае. Малика сунула последний кусок тоста в рот и вскочила на ноги.
-Морнинг, мистер Сэвидж. Я займусь делами.
Уилл сумел достичь многого, но потерпел неудачу в своей попытке уговорить Малику называть его Уиллом. "Мистер Сэвидж" царапал его слух, и он чувствовал себя неловко. По крайне мере, он так говорил.
Он быстро и ловко расправился с завтраком, и просмотрел свои бумаги. Потом мы провели окончательную сверку наших расписаний. Конечно, он был полностью загружен.
-Не могла бы ты организовать напитки для конференции министров финансов Европы и Содружества на семнадцатое? - Спросил он. - А на двадцать первое ужин для тех же людей. В более узком кругу и более домашний. Я рассчитываю на тебя, Фанни.
Я перевернула страницу. По многим причинам эта конференция была нам важна, не в последнюю очередь потому, что Уилл был зачинщиком спорной инициативы о введении налога на владельцев двух и более автомобилей в семье. Естественно, все встретили ее в штыки: автомобильное лобби, сельские жители, продавцы и любой другой, кто не хотел пересаживаться на общественный транспорт. Но Уилл верил в эту идею, потому что, как он объяснил, будет правильно обложить налогом тех, чей уровень жизни позволял им иметь вторую машину.