– Пока ничего. Просто хочу, чтобы вы знали то, что знаем мы. Это называется сотрудничество. И я буду вам признательна, если вы, в свою очередь, будете так же смело делиться с нами любой информацией.
Анна положила планшет в сумочку. Поднялась с кресла.
– Свои контакты я отправила вам электронной почтой, – сказала она, протягивая Нечаеву руку. – Так что если возникнут какие-то вопросы, и если, уж тем более, вспомнится что-нибудь еще – смело пишите мне, или звоните. Буду очень рада!
После ее ухода Андрей еще какое-то время сидел в кресле и отсутствующим взглядом буравил черный экран. Он видел едва уловимое отражение самого себя.
12.
Телефон не отвечал. Андрей даже перепроверил указанный номер. Нет, он не мог допустить ошибку. Быть может, ошибка была допущена Эллой? Или она специально так? Но зачем?
Он позвонил Марку. Дожидаясь ответа друга, оставался спокоен, пусть ему и хотелось сорваться в гнев.
«Просто какое-то неудачное стечение обстоятельств, – говорил он себе. – Не придавай этому никакого значения. Тебе не в чем сомневаться!»
– Шеф на связи, – услышал он голос Марка.
– Нужны твои особые таланты, – сразу перешел к делу Нечаев. – Можешь говорить?
Секундная заминка.
– Так, подожди, – было слышно, как хлопнула дверь. – Я тут не дома… Слушаю тебя.
– Ко мне сейчас приходила следовательница.
– А, такая симпатичная девица, да? – голос Марка зазвучал высоко. – Она и со мной сегодня пообщаться успела.
– Вот как? Ну и что она тебе сказала?
– Э, друг. На вопросы отвечала не она, а я, – Марк усмехнулся. – Да просто спрашивала, кто я и как там оказался. Будто мы не отвечали на все эти вопросы той ночью. Ну и про тебя спрашивала.
– И тебе не показалось это странным? – возмутился Андрей.
– А должно было?
Нечаев покачал головой.
– Ладно, это неважно. Я хотел спросить: можешь ли ты пробить для меня информацию по одному человеку?
– Не сегодня вечером точно. Если только завтра. Черт возьми, друг! – Марк переменился в голосе, – Ты же знаешь, что такие вещи не совсем законны…
– Можешь, или нет? – повторно задал вопрос Андрей.
– Смогу, – выпалил Марк, но затем помедлил. – Кого нужно найти?
Эллу. Проговорив ее имя, Нечаев почувствовал укол стыда. За время, прошедшее после разговора с Анной Мелисон, он успел несколько раз обвинить ее в том, что случилось.
«Подло это, – говорил он себе теперь. – Обижаться на нее, и винить ее в чем-то лишь потому, что она дала тебе неправильный номер телефона. Элла ничем тебе не обязана!»
– Хорошо, я попробую разыскать ее контакты, – сказал Марк.
– Я твой должник.
Нечаев хотел было закончить разговор.
– Кстати, по поводу вложений, – вклинился Марк с прежней темой. – Ты надумал по поводу роботов?
– Да сейчас как-то не об этом голова болит, – честно признался Андрей.
– Ты на эту девчонку крепко запал. Думаешь, она того стоит?
Андрею нечего было ответить. Он и сам не знал.
– Ладно, подумай еще, но не тяни с этим!
Закончив говорить с другом, Андрей встал из-за стола и направился к панорамному окну. Вечерело, и город вспыхивал миллионами огней. В окнах соседнего здания, расположенного через дорогу, можно было рассмотреть жизнь в миниатюре. В одном из кабинетов, вольготно разложившись на широком письменном столе и позабыв опустить жалюзи, предавались любовным утехам мужчина и женщина. Двумя этажами ниже, включив настольную лампу, корпел над работой какой-то трудяга, а за стеной молодая девушка танцевала под звуки неслышимой для Андрея музыки. Танцевала она неспешно, наслаждаясь каждым своим движением.
Жизнь не давала никаких знаков. Она вообще не дает знаков, думал Андрей. Просто люди умеючи интерпретируют обыденные события, дабы подбодрить себя на исполнение какого-то дела, или, наоборот, отвлечь себя от всего и сорваться в пляс. Жизнь не имеет разметки, как шоссе, но имеет с дорогой нечто общее – она тоже однажды заканчивается.
13.
Закончил писать еще одну главу странной (или же вполне обыденной – это как посмотреть) жизни Андрея Нечаева я лишь под утро, когда голова нещадно гудела от алкоголя и тошнотворных мыслей о том, что жизнь заканчивается. Я словно стоял перед стеной, где большими буквами было написано: ТУПИК.
Опрокинув в себя виски со льдом – или, если бы его пил Нечаев, то напиток следовало называть Хемингуэй – и зажмурив глаза, я попытался забыть о том, что чуть позже явится этот чертов Притворщик, и что мне пора скорее убираться из дома. Чужого дома.