Вместе с этими мыслями я почувствовал, кроме слабости моральной, слабость и физическую. Все же, взял себя в руки и поднялся из-за стола. Подумал, что глупо было называть напитки в честь писателей в своей новой работе. Решил, что заменю все названия на обыкновенные: ром, виски, мартини, шампанское. Тогда придется переписать некоторые места. Все же, это черновик. Черновик «Хорошей жизни».
Придумав не слишком заковыристую причину, я попросил Олега приютить меня у себя на время. Тот, конечно, согласился, причем даже сделал вид, что рад факту временного сожительства. Но я-то знал, что жена его, Марина, не будет в восторге.
– Раз уж такое дело, – говорил Олег. – Конечно, поживи у меня, пока в твоей квартире делают ремонт. Но как же так вышло?
– В коммунальной службе мне сказали, что у соседей газ протекал какое-то время, – объяснялся я, сидя на заднем сидении такси. – Вот и рвануло. Хорошо хоть стены не сложились пополам…
– Ты прав! – ответил Олег. Где-то на фоне звучал голос его жены. – Ладно, приезжай.
Ну а куда я денусь? Приеду, поселюсь у вас на кухне и буду докучать твоей жене, которая с рождением первенца стала куда более озлобленной стервой, чем прежде. Или выселю вашего ребенка из его детской комнаты и лягу в его небольшую кроватку. Буду вашим ребенком. Жаль, в таком возрасте детей уже не кормят грудью. Прильнуть бы к груди этой стервы, Марины, и напиться ее соками…
Меня стало воротить от собственных мыслей. Словно вывернул регуляторы рефлексии и пошлости на максимум обеими руками. Поживи сам с собой таким, и начнешь понимать, почему многие люди просто не выносят одиночества.
– И впрямь взорвался газ? – осведомился водитель такси, чуть повернув голову в мою сторону.
– Да, – ответил я. – Где-то он, определенно, взорвался.
Жилой комплекс, в котором жили Олег с женой и ребенком, располагался на территории бывшего центрального аэродрома. Во времена допотопные его использовали для регулярных рейсов по стране и за рубеж, чуть позже – для испытаний новых самолетов, еще позже – для базирования самолетов частной авиации. Во времена недавние аэродром стал то ли музеем, то ли стоянкой для старых гражданских и военных самолетов. Там проходили время от времени какие-то мероприятия, а чуть позже и вовсе кому-то пришло в голову провести на летном поле музыкальный фестиваль.
Не прошло и десяти лет, как на территории аэродрома – немалой территории, окруженной спальными районами – выросли один за другим жилые комплексы с парковками, детсадами, школами и супермаркетами. И все по соседству с законсервированными боевыми истребителями. Смешались в кучу люди, кони… Самолеты, дети.
Группа иностранных детишек встретилась мне по пути к дому Олега. Водитель близко не подъехал – не с руки было ему огибать огромный авиалайнер на электромобиле. Куда проще было мне пройти напрямик – прямо под ним. Именно под крылом самолета я встретил маленьких иностранцев-азиатов, которые пересмеивались и перешептывались на непонятном мне языке, то ли китайском, то ли корейском. Смеялись будто бы даже надо мной.
И без того тошнотворное состояние мое ухудшилось. Похмелье подступало, как французы к Бородино – рьяно, со всей мощью.
…и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой.
– Входи, – встретил меня Олег с улыбкой и удивлением. Уж больно быстро я приехал.
Разместился со своим чемоданом. Поздоровался с Мариной, с дочкой – белокурой маленькой красавицей Лилей. Пропустил стопку-другую с Олегом, у которого как раз выдался выходной день. Все по графику «Программы жизни».
– И сколько по времени будет длиться ремонт? – спросила Марина, присев за стол рядом с Олегом.
– Да дней пять, не больше, – ответил я, подумав, что можно было бы дать себе срок и побольше.
Марина смотрела на меня внимательным, испытующим взглядом. Даже не скрывала этого. С ней мы, к слову, никогда не вступали в открытую конфронтацию, но определенное напряжение чувствовали оба.
Дочурка Лиля сновала туда-сюда. Беспокойное дитя. Хотела играться, да взрослым дела до этого не было – все хотелось помусолить проблемы свои и чужие. И все же, в просторной кухне всему было место – и ненужному трепу, и даже моему воображаемому герою, Нечаеву, о котором я постоянно думал, разговаривая с людьми реальными. Старался променять диалог с реальными людьми на диалог с самим собой.
– С Ниной виделась недавно, – между делом сказала Марина.
Словно хотела задеть меня этим напоминанием о бывшей. Но мне было все равно.
– Сука…
Или не все равно?
– Что ты сказал? – переспросила Марина, потому что резкий звук бьющегося стекла приглушил мое крепкое словцо.