Благодаря инновационным технологиям, основанным на использовании нетоксичных веществ и компьютерных голограмм, максимально приближенных к реальности, мы можем добиться поистине грандиозных результатов.
– Да, мне рекомендовали вас как лучших в этой сфере, – подхватил Евгений. – Мое желание все же сводится лишь к тому, что я просто хочу умереть. В определенных обстоятельствах. Я хочу, чтобы меня разорвала на части акула. В водах Средиземного моря.
– Но там нет акул, – в замешательстве проговорил Андрей и тут же одернул себя. – Хотя мы, конечно же, можем пренебречь этой деталью, – он помедлил. – Знаете, у нас существует огромный список стандартных программ. Быть может, вы хотите с ним ознакомиться?
– Нет. Спасибо, Андрей, но меня интересует только то, о чем я вам сейчас сказал.
Евгений улыбнулся беззаботной улыбкой, словно и не говорил мгновение назад о собственном умерщвлении.
Все же, от внимательного по природе и по рабочей необходимости Андрея не мог утаиться тот факт, что Капустин нервничал. Лоб его покрылся испариной, да и движения его казались какими-то дергаными. Еще и взгляд, в котором крылось нечто темное.
– Давайте поступим вот как: я обговорю с нашим главным специалистом кое-какие моменты по вашему вопросу, мы разработаем некоторую концепцию, и тогда встретимся с вами вновь и обсудим детали, – Андрей выдержал паузу. – Как вам такое предложение?
Евгений Капустин кивнул, соглашаясь.
2.
– Очень странное предложение! – нахмурив брови, сказал Олег, откладывая в сторону листы бумаги. – Точнее, не предложение даже, а его требование… этого Капустина.
Наброски новой работы, которыми я поделился с ним и которые он с интересом прочитал, навеяли на него томительную задумчивость, так что с полминуты он просто сидел и смотрел в окно. Не думаю, что его внимание привлекало мерное движение толпы в рабочий час, или движение свинцовых облаков по небу над городом. Скорее, все это куда больше привлекало меня.
В зале ресторана, где мы сидели, было немноголюдно. Приятное спокойствие посреди суеты, посреди мира, сотканного из черного и белого, без полутонов. Строгие костюмы, белые сорочки, неизменные шляпы – еще двадцать лет назад такой стиль мог показаться вычурным. Но времена меняются, и сквозь поколения в мое время прокралась сильно обновленная мода ушедшего века.
– Скажи, вот откуда ты все это берешь? – наконец, разразился вопросом мой друг и, по совместительству, литературный агент, после чего глотнул холодного пива, поданного нам как раз вовремя и как раз в запотевших бокалах.
– Это моя работа. Брать темы и выворачивать их наизнанку. Копаться в них и записывать свои наблюдения.
Так уж сложилось (а сложилось согласно вышеупомянутой «Программе жизни»), что мне выпала участь стать одним из представителей «интеллигенции», а именно – писателем. В этом предложении все хорошо: и намек на весьма несвойственное мне пренебрежительное отношение к творческой деятельности; и упоминание такого разноликого общественного слоя, как «интеллигенция». Даже кавычки пришлись к месту. А еще я не использую такое понятие, как «судьба», но заменяю его довольно броским названием – «Программа жизни».
Главный редактор издательства, с которым я сотрудничаю вот уже восемь лет, заметил однажды, что мне стоило бы поработать над авторским стилем. Мол, очень уж темп повествования старомодный, неуклюжий. Я, конечно же, прислушался к словам редактора, ибо он человек знающий и мною уважаемый. Прислушался, и ничего не сделал. Что ж, в этом весь я.
Да и что станется, поменяй я стиль? В конце концов, моя карьера «куплена», если так можно выразиться. Куплена давным-давно и отрабатывается на протяжении всей моей жизни. Поначалу – моими родителями, теперь же – мною самим. Письменный стол, за которым я работаю; ноутбук с ультратонким экраном и эргономичной клавиатурой, на которой я набиваю текст со скоростью триста символов в минуту; квартира, в которой я живу, расположенная в приличном районе города, где вид из окна открывается на залив с его темными водами, а лужайки во дворе зеленеют практически круглогодично – все это является неотъемлемой частью программы, все прописано во многочисленных договорах, которые в общей сути своей сводятся к одному-единственному договору. И это договор «Программы жизни».