– Сколько лет, сколько зим! – продолжал Герман изливаться позитивом, когда Андрей присаживался за столик. – Девочки, создайте максимальный комфорт этому замечательному человеку.
Лесть Германа была столь прозрачной, что не вызывала у Андрея ровным счетом никаких отрицательных чувств. Напротив, он с удовольствием разместился рядом с белокурой девушкой в черном вечернем платье. Та окинула его оценивающим, но нисколько не вызывающим взглядом. Чары оставь на потом. Для начала – оценка ситуации. Ведь все в этом мире продается и покупается.
– У тебя, судя по всему, подготовка к чемпионату идет полным ходом, – едва усмехнувшись, заметил Андрей, кивая на железное ведерце и запотевшую бутылку в нем, на треть погруженную в лед. Лед был повсюду: в стаканах, в сердцах. Но он неумолимо таял при такой высокой температуре прожигания жизни.
Герман в ответ на замечание Андрея громко рассмеялся.
– Вся жизнь – одна большая подготовка к смерти, – сказал он. – А на игру я хоть завтра смогу выйти, выпив с утра бокал пива, дабы похмелиться. Судьба даровала мне возможность быть отличным хоккеистом – без ложной скромности – и не лишать себя некоторых удовольствий, – Герман окинул взглядом девушек.
«Судьба, купленная за большие деньги, – мысленно продолжил тему Андрей. – Взятая когда-то в долгосрочный займ богатыми родителями, покинувшими этот мир не так давно в результате крупной автокатастрофы на севере Италии. Что ж, теперь и сам Герман был более чем способен производить выплаты за такую хорошую жизнь. Раз в месяц. Строго по графику…»
– И не боишься сломаться? – задал вопрос Андрей.
– Пфф… – Герман театрально закатил глаза. – В судьбу я верю не только потому, что мне жить по кайфу. Нет! Просто я прекрасно понимаю, что все это рано или поздно может закончиться, но… так тому и быть, что б его! Я не парюсь. Такая вот лицемерная, такая вот беспечная у меня логика на счет жизни и смерти. Ведь, знаешь, та свобода, которая нам дается, никому к чертям собачьим не сдалась! – Герман осекся. – Кстати, по поводу свободы: ты в ближайшую пятницу чем занят? Я тут небольшую вечеринку собираюсь устроить. Все как положено. Ты в деле?
Андрей подумал было, что это будет еще один зря потраченный вечер, и что он уже досыта наелся тусовками к своим тридцати двум годам. Его уже вряд ли удивит даже падение метеорита на задний дворик загородного особняка, в котором Герман хотел с огоньком провести вечер пятницы. Но какого черта?
– Да. Я в деле.
Стаканы потели в духоте бара, тонкие капли стекали по их граням и касались поверхности стола, превращаясь в мокрые пятна. Сигарета со следами ярко-красной помады на фильтре тлела в пепельнице. Белокурая девушка отошла в дамскую комнату – прихорашиваться. Она должна была выглядеть идеально в окружении столь толстых кошельков и надменных улыбок.
В баре прибавилось людей. Андрей чувствовал, как медленно пьянеет под действием любимого напитка. Все растворялось в этом сумрачном воздухе, в этих дерзких женских взглядах, и от былой меланхолии, настигшей его и почти поглотившей часом ранее, не осталось и следа. Получить кайф. Создать еще одну воображаемую линию горизонта. Погрузиться в совершенно иной мир, где все приобретает непривычные формы, и мир скользит изгибами женского тела в свете ночных фонарей. А она уже тянет тебя за собой в снятый на одну ночь номер, и ты готов стать ее добычей. Потому что тебе хочется стать добычей. Ведь люди – звери плотоядные. Есть кровь, и есть жилы.
Потому людям никак не стоит верить.
4.
Открыв глаза, Андрей увидел перед собой ясное утреннее небо. Солнечный диск к тому моменту только взобрался над линией горизонта, разливаясь яркими красками по набухшим белоснежным облакам. Где-то высоко, в десятке километров над землей, летел, преодолевая звуковой барьер, пассажирский самолет.
Андрей подумал, что, быть может, через пару часов он приземлится где-нибудь в другой части мира. Быть может, рухнет в ледяные воды океана, и никто не найдет обломки. Ему все это совершенно безразлично.
Воодушевление и грусть равными грузами упали на обе чаши весов, заставив Нечаева оторваться от подушки. Голова нещадно болела. Во рту – стойкий привкус металла. Он добрался рукой до пульта и одним нажатием кнопки оградил себя от солнечного света, скрыв чистейшее стекло потолка за толстым слоем пластика.