– Я никогда не лгал тебе, Ангелина! – заявил Филин, размахивая указательным пальцем. – Меня подставили, и теперь за мной охотятся люди из моего же отдела, черт возьми! Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы так сорить уликами?! Сама подумай, я просто не мог поступить так нелепо!
«Сомнения. В ее взгляде сомнения, – подумал Нестор. – Он пудрит ей мозги. Как делал это раньше… Чертов ублюдок, скользкий какой!»
– Моя вина в том, что Мелисон все еще жива, и я уже поплатился за это. Не отворачивайся от меня в такой момент, Ангелина! Прошу…
Сказав это, Александр резко выпрямился, но не потому, что почувствовал внутренние силы. Он широко раскрыл глаза и попытался словить воздух ртом.
Нож торчал в его спине. Воткнут он был по самую рукоять.
Филин ощутил привкус крови во рту. Он еще не до конца осознал, что получил нож промеж лопаток, и что через несколько секунд он упадет замертво. В попытках понять, что же с ним произошло, он развернулся, тяжело дыша.
Нестор с остервенелым видом смотрел ему прямо в глаза.
– Ты…
Протяжный вздох – даже не вздох, а рык, – и Филин упал на пол прямо перед Нестором.
В кабинете воцарилась тишина.
Леонов знал, что именно этот момент должен был стать его звездным часом. Готовясь нанести удар, он много думал о том, что будет, если он проявит слабость. Позор. Толстая броня, прикрывающая его образ на телевидении, никак не помогала в делах бизнеса. В делах семейных.
Он должен был доказать матери и партнерам, что способен на многое.
– Я больше не желаю слушать этот бред, – сказал он, с пренебрежением взглянув на тело, лежащее посреди кабинета.
Внутри у него, конечно же, все разрывалось на части. И что-то выдавало это его состояние.
– Что ты устроил, Нестор?!
Мать посмотрела на сына. Перевела взгляд на охранников, стоявших позади него как вкопанные. Ситуация вне стандартных инструкций. Ожидание дальнейших указаний.
– Позволь мне самому решать, что делать! – твердо заявил Нестор. – Этот человек был опасен для всех нас. Для тебя.
– Черт! – выругалась Ангелина и встала из-за стола.
Она посмотрела на лежащее на полу тело. Кровь сочилась из раны, впитывалась в ковер. Ей подумалось, что это сок его жизни – то, чем она могла наслаждаться раньше – покидал его тело. И теперь это тело, лишенное былой силы, лишенное внутренней страсти, стало просто частью мира неодушевленных вещей.
Он сыграл свою роль. Нужно было проститься с ним и не лить слезы. А она умела прощаться. Жизнь заставила ее научиться, и не привязываться ни к кому из мужчин. Кроме сына.
Она махнула рукой охранником.
– Уберите его. Спрячьте в морозильной камере…
Она отвела взгляд. Ушла к окну.
Все это время Крашенинников и Либкнехт молча наблюдали за происходящим. Первый, похоже, был поражен. Второй все так же спокойно курил трубку.
– Нужно принимать жесткие меры! – продолжил говорить Нестор. – Он не справился со своей задачей. Я возьму на себя всю работу. Завершу это дело.
Ангелина обернулась. Их с сыном взгляды встретились. И не нужно было слышать слова одобрения. Все и так было ясно.
Странная любовь ядом разливалась по сердцу Нестора. Он знал, что это нехорошо; знал, что в определенном смысле болен, но не мог принимать себя в отрешении от этого своего недуга. Он был рад, что болен нездоровой любовью к своей матери.
8.
Мелисон посетила Специалиста из офиса «Спутников жизни» ближе к обеду следующего дня. Прикрываясь удостоверением как щитом, она прошла через нескольких администраторов и назойливого руководителя структурного подразделения, который почему-то посчитал своей миссией ни в коем случае не подпускать Мелисон к сотрудникам.
– Вы заблуждаетесь в том, что наш спец обладает достаточной информацией. В конце концов, только у меня есть все виды доступов…
Мелисон много улыбалась, как и всегда. Она знала, что незнакомцев это сбивает с толку, особенно когда общаешься на серьезные темы. Кто-то может заподозрить неладное и занервничать. Кто-то воспримет улыбку как проявление симпатии со стороны миловидной следовательницы. В любом случае улыбка выбивает из колеи.
– Все же, я бы хотела поговорить со Специалистом.
Она не была согласна слушать сухое перечисление фактов. Она хотела знать нечто большее, и понимала, что в документах и отчетах это самое «большее» не отыскать.
Что-то подсказывало ей, что Юлиан прячет свои секреты намного глубже. Но она даже предположить не могла, что мнимая глубина на самом деле может оказаться поверхностью. Тем, что на виду.