? Превосходнейше! Давайте так: вы оставляете его здесь, а я... ? старик засуетился, захлопал себя по карманам, потом отвернулся, и выпростал из-под ворота золотой крест, ? а я вот... Прости Господи, ? прошептал он, ? кладу смело, потому что знаю ? не возьмут... Три дня сроку. Дни сейчас погожие... За такое время здесь кто-нибудь да непременно пройдёт.
? А если дождь, ветер? Смоет, скинет, ищи потом...
? Нет, нет, ничего не будет, проверено, ? убеждённо сказал Степан Онуфриевич. ? Тут если что положишь ? так оно и лежит себе. Как новенькое. Такое место... В общем, если через три дня мы находим всё на том же самом месте ? я прав, а если нет ? то уж вы. Уговор?
? Уговор, ? вздохнул Николай.
? Э-э, постойте! А на что спорим-с? Я лично готов поставить... да что угодно. Решительно всё равно. Я уверен. А вот вы, Коля...
Сошлись на радужной.
Ночью Николаю Ивановичу не спалось. Вдоволь поворочавшись в неудобной постели, и, окончательно сбивши набок простыню, он всё-таки встал. Позёвывая, оделся. Зажёг свечу, попробовал читать, но чтение не развлекало. В конце концов ему пришло в голову пойти на крыльцо продышаться. На дворе ему неожиданно показалось уютнее, чем в доме. Крутобокая полная луна добросовестно сияла. Папиросный дым змеился в неподвижном воздухе. Всё вокруг дышало покоем, как выразился бы Боборыкин в каком-нибудь опыте на тему русской природы.
«Однако ж, дурацкий спор у меня вышел», ? досадуя, вспоминал Николай Иванович дневное происшествие, «вот ведь подловил меня старый хрен. Крестик с себя снял, ишь ты... А ведь он уверен был», ? вдруг понял Николай Иванович, ? «уверен, что не возьмут... И ведь не возьмут, народ-то тёмный, суеверный», ? он вдруг поймал себя на мысли, что образованному человеку украсть как-то проще, но мыслишка была неприятная, и он её тут же от себя отогнал. Мыслишка, однако, отнюдь не отправилась восвояси, а, чуть принарядившись, явилась опять, и на сей раз показалась любопытной.
«А почему ж нет», ? думалось Николаю Ивановичу, ? «надо же как-то разрешить этот случай... Вот пойдём, и увидим, что ничего там нету... Старик, конечно, нос повесит, обидно же, да и сто рублей ? деньги. И тут я со смехом вытаскиваю из кармана... А не будет ли обиды? Да нет, пожалуй», ? и вдруг ему захотелось пойти немедленно.
Дорога показалась ему близкой и не страшной. Да и в самом месте не было ничего зловещего, кроме, разве что, скрюченных деревьев.
Он без особого труда нашёл камень. В темноте монета и крест казались белыми.
«Домой пора, однако», ? подумал он, небрежно сгрёб обе вещицы, и, фальшиво насвистывая, заторопился восвояси.
Николая Ивановича нашли наутро на дороге ? мимо проезжал обоз.
? Здесь, ? господин Сергиевский передал бинокль господину Коннору. Тот повертел его в руках, опасливо разглядывая рычажки и кнопки на корпусе.
? Мартышка и очки, ? шепнул Сергиевскому Коля. Англичанин услышал, не понял, но на всякий случай напустил на себя надменный вид.
? Грунт уже вынут, ? громко сказал Сергиевский, ? сейчас начнём сгружать... Витя, что у нас там с роботом?
? Усё нормалёк, Толян, ? прогудел из машины Тарасов. ? Конструкция у них только дурацкая, зацепиться не за что...
На этот раз Коннор понял.
? Там есть пазы, ? сказал он по-русски, ? эти контейнеры не предполагалось класть на грунт, ? добавил он по-английски.
? Полагалось ? не полагалось, а вот пришлось же, ? пробурчал Тарасов, манипулируя рычажками на пульте. ? Ладно, щаз захреначим...
? Послушайте, ? обратился Коннор к Сергиевскому, ? вы вполне уверены в том, что делаете? Имейте в виду, если что-нибудь случится...
? Ничего не случится, ? уверенно сказал Сергиевский.
? Я предупреждал, что контейнеры старые, ? Коннор всё вертел в руках бинокль, ? возможны утечки... Эта субстанция химически агрессивна. Очень ядовита. И радиоактивна.
? Это не важно, ? успокаивающим тоном сказал Сергиевский. ? С контейнерами ничего не произойдёт. Никогда. И никто не узнает, что они тут лежат. Наши технологии хранения...
? Нет у вас никаких технологий, ? резко сказал Коннор, ? я знаю вашу атомную отрасль лучше, чем вы все, вместе взятые. Но я вынужден вам верить. Потому что у нас безвыходное положение. Никто не хочет принимать у нас эти отходы, никто. Ни одна страна мира. А держать их у себя мы тоже не можем. На вас когда-нибудь нападали активисты экологического движения?
? Бог миловал, ? усмехнулся Сергиевский.
Коннор промолчал.
Сергиевский взял у него бинокль, поднёс окуляры к лицу, щёлкнул какой-то кнопкой.
? Витёк, ты грузишься? Я ничего не вижу.
? Говорю же, нормалёк, ? пропыхтел Тарасов. ? Блин, как будто сам их таскаю.
? Тебе всё видно? ? спросил Тарасов.
? Ага. Кладу их ровно, рядышком, на грунт. Похоже, что говно эти контейнеры. Жуткое старое говно. Как они их сюда довезли целыми, не понимаю ни хера...
Англичанин сухо улыбнулся.
? У вас очень коррумпированная страна, ? сказал он. ? За деньги ваши люди готовы на всё. Мы заплатили деньги, и вот контейнеры здесь. И вы кладёте их на грунт. Я этого не понимаю. Это же ваша земля. Контейнеры могут потерять герметичность. Или их могут извлечь из грунта. Неужели вы готовы подвергнуть опасности своих сограждан за десять миллионов долларов?
? У меня в этих местах дом, ? сказал Сергиевский. ? И я не намерен его продавать. Я буду здесь жить. Спокойно и счастливо.
Коннор косо взглянул на него, поджал губы.
? Я уже объяснял вам положение дел, ? Сергиевский снова поднёс к глазам бинокль. ? Мы гарантируем вам, что эти контейнеры будут лежать здесь... ну, скажем так, достаточно долго. Их никто никогда не извлечёт из грунта. Кроме того, они останутся в том состоянии, в каком они находятся сейчас. Скажу больше: радиационный фон тоже не изменится. Сейчас они фонят, и довольно сильно. Когда погрузка закончится, мы пойдём и посмотрим, что у нас получилось. У вас, кажется, счётчик Гейгера с собой? ? Коннор кивнул. ? Вот и убедитесь.