- Немного,- признался Келп.- Наверно все из-за корицы.
18
- Хочу убедиться, что ты точно позвонишь, Джон,- произнесла Мэй, удаляя катышки с лацкана строгого пиджака черного цвета, который принадлежал Дортмундеру.
- Когда у меня будет возможность,- начал Дортмундер.
- У тебя будет их множество. Ты проведешь все выходные дни в этом здании.
- Я позвоню,- пообещал Дортмундер.
Настенные часы в спальне показывали 10:55 утра. Наступила суббота и именно сегодня он намеревался оказаться в том здании и до полудня надежно спрятаться в одном из офисов Ж. К. Тэйлор.
- Мне надо идти, Мэй,- поторапливал ее Дортмундер.
Она проводила его до входной двери, поправляя по дороге полы его пиджака, чтобы тот лучше лег по плечам. Видимо где-то порвалась подкладка.
- Удачи,- пожелала она ему.
- Спасибо, Мэй.
- Подожди,- вдруг остановила она.- Я захвачу свои ключи.
Дортмундер смотрел на нее:
- Мэй? Ты ведь не собираешься ехать со мной?
- Я загляну в почтовый ящик.
Дортмундер подождал, и они вдвоем спустились вниз, где он снова вынужден был ждать у почтового ящика, откуда Мэй вынула счета и предложения страховых фирм.
- А это для тебя. Отправителем значится Гражданский суд.
Дортмундер нахмурился.
- Гражданский суд? Такого не существует.
Вручив ему конверт, Мэй произнесла:
- Джон, ты не хочешь ничего мне сказать?
- Нет,- заверил он ее и прочитал официальный адрес отправителя.- Гражданский суд…хм.
- Почему ты не открываешь письмо?
Он вообще не хотел открывать его, вот почему. Тем не менее, если он хочет до полудня пробраться через жилые кварталы, то прямо сейчас должен выйти из этого вестибюля. Он перевернул конверт, большим пальцем руки сделал надрез и достал официальный документ. На его изучение ушло достаточно долгое время. После того, как он понял содержание письма, он читал его снова и снова и не верил в происходящее.
- Джон? Что в нем?
- Ну,- начал Дортмундер,- это от Чипкоффа.
- От кого?
- Парень, которому я пробовал достать икру. Он хотел обратно свои три сотни предоплаты. В ответ на это я посоветовал ему подать иск против меня. В такой ситуации именно так я и должен был ответить парню, я прав?
- И?
- И лучше я позвоню ему,- закончил Дортмундер и направился обратно в дом.
Мэй следуя за ним, произнесла:
- Джон? Ты ведь шутишь!
- О, да, именно так,- заверил Дортмундер.- Это повестка в суд. Чипкофф возбудил против меня небольшой иск, чтобы вернуть обратно свои три сотни.
- Но он дал тебе эти деньги, чтобы совершить преступление!
- Именно это я ему и скажу,- возмущался Дортмундер,- когда поднимусь наверх.
Так он и сделал. Чипкофф находился в своем офисе, несмотря на утро субботы. Он сразу же ответил на звонок:
- В моем иске я отметил, что передал тебе триста долларов за оказание профессиональных услуг, которые ты в свою очередь не выполнил. Если ты хочешь пойти в суд и объяснить, какого рода услуги ты оказываешь, то это твое право. Все это я называю профессиональными услугами и у меня есть погашенный чек с твоей подписью на обратной стороне. Я хочу, чтобы ты вернул мои три сотни.
- Человек, не делай этого,- взмолился Дортмундер.
- Я сделаю это,- заверил Чипкофф.- Я бизнесмен и меня не кинут на три сотни зеленых.
- Ведь все рисковали!
- А я нет.
- Послушай,- попробовал снова Дортмундер.- Я опаздываю на встречу, я позвоню тебе попозже, ты просто не понимаешь мою ситуацию.
- Да, я все понимаю,- согласился Чипкофф.- Ты должен мне триста долларов.
- Вовсе нет! Я не могу сейчас говорить, мне нужно идти.
- Слушай, Дортмундер,- сказал Чипкофф,- будь осторожен. Не попади в тюрьму, я не хочу, чтобы ты пропустил дату нашего судебного разбирательства.
Дортмундер повесил трубку и взглянул на Мэй.
- Если когда-нибудь ученые найдут жизнь где-нибудь на другой планете, то я уйду туда. Она не может быть такой же ненормальной как эта.
ПЛАЧ ИЕРЕМИИ
19
Уолтер Хендриксон вздохнул. Рано или поздно ему придется начать разговор, но что же он скажет? С того момента как он вошел в комнату девушки в молчании прошло минут пять. Он тихо сидел здесь, на стуле с высокой спинкой напротив окна и полуденное субботнее солнце высилось над его головой. Элейн Риттер наблюдала за ним и выжидала в другом конце комнаты. Она всегда приветствовала его неподвижным проницательным взглядом, но теперь, минута за минутой молчания, ее выражение лица неохотно и медленно менялось. Сначала оно выражало удивление, затем любопытство и, наконец, скептицизм. Должно быть, она догадалась, что это была лишь новая техника депрограммирования. Уолтер Хендриксон открыл рот, затем закрыл его и снова открыл. Он вздохнул.