Носильщики каноэ шли по холодному Тихому океану, не дрожа, мужчины впереди заходили в ледяную воду, прежде чем отпустить каноэ хлюпающим толчком.
Толпа перестала напевать, когда братья вернулись на берег, и Рэт вручил Жнецу массивный современный арбалет. Президент повернулся к Гризу, который бросил обернутую тканью стрелу в кувшин с бензином, а затем поджег его своей зажигалкой. Звук, который он издал, был громким в мертвой тишине, как шипение готовящейся к нападению змеи.
Я смотрела, не дыша, как Жнец изменил свое положение и позволил стреле лететь высоко в небо. Менее чем через секунду она врезалась прямо в облитую бензином грудь Крикета и с ревом вспыхнула пламенем.
Я смотрела в Ад и безмолвно проклинала Крикета до самых дальних пределов Ада, обреченного на бесплодную, бесконечную работу, как Сизиф, снова и снова катящий свой валун в гору. Это было вполне уместно, учитывая то, чем я занималась последние четыре года, изо всех сил пытаясь сбросить с моего сердца тяжесть его преступлений против меня, против нашей любви.
— Он любил тебя, — сказал низкий голос, грубый, как будто выкуривал пачку сигарет в день, — Раньше говорил: «Я получил самую красивую девушку во всем мире».
Я не могла бороться с дрожью, которая дергала мой позвоночник. — Сожалею о твоей утрате, Рэт.
Его дыхание обжигало кожу моей шеи, и я чувствовала, как его тело изгибается надо мной, защищая меня от других и одновременно пугая меня своими размерами. Он был идиотом, если думал, что его огромная масса напугает меня. Очевидно, он не встречался с моим отцом.
— Никогда не понимал, почему он говорил о твоей внешности, — продолжил он, как будто я ничего не говорила, — Конечно, я не сомневаюсь, что ты будешь чертовски хорошо выглядеть, принимая мой член или член любого другого мужчины, но я также думал, что Крикет упустил из виду твою натуру.
Я тяжело сглотнула, но придала своему голосу характерный сарказм. — Ты точно знаешь, как сделать женщине комплимент.
— Дело в твоем мозгу в этой хорошенькой головке. Видишь ли, у меня есть вопросы, на которые нужны ответы с тех пор, как ты связалась с моим двоюродным братом. Например, какого хрена принцесса мотоклуба связывается с мужчиной из конкурирующего МК? Зачем ей оставаться верной ему, когда он забрал эту красавицу и осквернял ее синяками? С чего бы ей любить его, если он даже не понял ее саму, кроме красивого лица?
— Похоже, ты провел чертовски много времени, думая обо мне, Рэт, — пробормотала я, уткнув подбородок в левое плечо, чтобы он мог видеть изгиб моей щеки, румянец моих губ и то, как мои ресницы трепетали, как веера. Моя задница слегка прижалась к его паху, и я с торжеством обнаружила, что его член твердо прижат к его бедру, — Может быть, это вопросы, которые ты задаешь как мужчина, а не как кузен.
Он тяжело дышал мне в ухо, когда я опустилась на его эрекцию, а затем отошла. Его рука метнулась быстро, как вспышка, чтобы схватить меня за запястье и дернуть меня обратно в него. — Может быть. Но помни, Харли-Роуз, мужчина или двоюродный брат, но я все еще вице-президент этого клуба. Тебе лучше помнить, что ты играешь в игры с братом, который не боится насилия и убийства.
Гнев, дремлющий в моем животе с того момента, как Крикет напал на меня в моей квартире, избил и попытался изнасиловать, вспыхнул так же ярко, как и пламя, окружавшее его теперь уже обгоревший труп. Я вырвала руку из хватки Рэта, повернулась к нему лицом и сильно прижала колено к его паху, под его нежными, качающимися яйцами.
— Да, но и тебе лучше запомнить кое-что, большой дядя. Я принцесса мотоклуба Падших, а не какая-то сопливая диснеевская идиотка, у которой нет способов, чтобы спасти себя. Я воинственная королева, такая, что отрежет тебе яйца и подаст их к гребаному чаю, ты меня понимаешь? Так что в следующий раз, когда будешь угрожать мне, почему бы тебе не вспомнить об этом?
Я оттолкнулась от его груди и пошла дальше по пляжу. Я не могла снова дышать, пока не сделала двадцать шагов без Рэта, следующего за мной. Я не сомневалась, что Рэт положил на меня глаз, причем более неудобным образом.
— Харли-Роуз, — раздался хриплый голос, и я обернулась и увидела Лейкен Бард, мою единственную настоящую подругу среди сучек-берсеркеров.
Я вскинула на нее подбородок, но продолжала двигаться. — Мне пора.
Она нахмурилась и закричала, хотя это и привлекло внимание к нам обоим, — Ты идешь в клуб на поминки.
Это не было вопросом, но до этого момента я не была уверена, что поеду. Лейкен напоминала мне единственным доступным ей способом, что у меня нет выбора. Если бы я не была на поминках своего бывшего, это было бы замечено, и хотя технически я покончила с Берсекрерами, для них никто не побежден, если они сами не покончили с ним. Я должна была дать им возможность сделать это.
— Ага, тогда увидимся, — крикнула я, собираясь развернуться и покататься с одним из байкеров, который уже уезжал, когда я увидела высокого блондина, обнимающего Лейкен.
Еще до того, как я повернулась к ним лицом к лицу, я знала в глубине своей груди, кто будет держать ее, потому что мое тело внутренне знало, когда он был рядом со мной.
Я не должна был узнать его в этом беглом взгляде, не по кожаному крою, плотно облегающему его широкую грудь, не по рычащему волку, нашитому на спине под кожанкой МК Берсеркеров, не по ярко-красному, зеленому и черному сплетению татуировок, выглядывающему из-под него.
Человек, которого я знала, носил ботинки Тимберленд, а не мотоциклетные кеды, клетчатые рубашки, а не грязные футболки, и его чистые, блестящие золотистые волосы всегда были убраны со лба, а не в беспорядке, который сейчас падал ему на глаза.
Я сделала глубокий, успокаивающий вдох, прежде чем обернуться к нему, и это поразило меня сильнее, чем вид горящего Крикета, когда я увидела офицера Лайонеля Дэннера, в страстном поцелуе с моей лучшей подругой, Лейкен Бард.
Глава 5
Клуб Берсеркеров не был похож на дом Падших Это был огромный четырехэтажный викторианский дом на большом участке земли в Вест-Ване. Клубу принадлежали оба участка по обе стороны от него: один был превращен в массивный гараж для их байков и оборудования, а другой они сдавали в аренду байкерам-бродягам и филиалам Берсеркеров, чтобы избавиться от любопытных соседей и жалоб на шум. Копы в основном жили на противоположной стороне улицы, постоянно искали повод, чтобы закрыть клуб, но после двадцати лет существования клуб остался практически невредимым.
Они были там тогда, наблюдая из-за машины без опознавательных знаков, которая, как мы все знали, была выдана полицейским. Всем было наплевать. Ночью, без сомнения, будет шумно, какими могут быть только поминки байкеров, но это не стоило нашего ареста. Кроме того, я получила достоверные сведения от Крикета, который не был из тех байкеров, которые скрывают что-то от своей женщины, что в клубе есть ряд высокопоставленных чиновников, получающих зарплату.
Итак, вечеринка была шумной, и всем было наплевать, что за дверью стояла полиция. Байкеры были битком набиты, отделения со всей провинции и даже из Саскачевана собрались в городе на похороны, хотя Крикет только недавно стал полноправным членом клуба. Тем не менее, его двоюродный брат был вице-президентом главного отделения, поэтому все хотели засвидетельствовать свое почтение. Крикет изо всех сил старался держать меня подальше от собраний МК Берсеркеров, что, вероятно, было его единственным искупительным качеством в конце концов, так что я не знала большинства людей, выражающих мне свои соболезнования, и мне было достаточно легко лгать, улыбаясь, когда я благодарила их.