Прямо ко мне домой.
Поначалу я не знал, что делать, когда однажды поздно вечером в четверг я открыл дверь и увидел, как она мокнет под дождем с красным от слез лицом. К счастью, у меня была мама.
Мой отец был кем угодно, в основном плохим, но моя мама была ангелом.
Так что, не раздумывая, она взяла Харли-Роуз в наш дом, накормила, выкупала и уложила спать в гостевой комнате рядом с хозяйской.
У нас была история, у детей Гарро и у меня, но я все еще был удивлен тем, насколько больно было слышать, как она произносила эти слова.
— Потому что теперь ты полицейский, наверное, это плохо для твоей репутации, если тебя увидят среди байкеров, — объяснила она.
Я моргнул, глядя на ее серьезное выражение лица, а потом рассмеялся. — Вы с Кингом не байкеры.
— Нет, но он байкер-новобранец, а я байкерша… — она пожала плечами, — А Кинг только что прочитал это пьесу белого старика о двух семьях, которые ненавидят друг друга. Ребенок из каждой семьи влюбился в другого, и все они в конечном итоге умерли, потому что не должны были быть вместе.
Я подавил край своей улыбки, потому что знал, что ей не нравится, когда это выглядит так, будто я смеюсь над ней. — Это пьеса Шекспира «Ромео и Джульетта». Это невероятно глупо.
— Нет, — сказала она мне, закатив глаза, — Но все же, ты Лайонел Дэннер из Дэннеров, а я Харли-Роуз из Падших. Твои люди копы, а мои байкеры. Быть друзьями не имеет особого смысла.
Боже, но она была права.
Как доказательство моего морального промаха сегодня, когда я позволил ей избежать наказания за кражу в магазине.
Но я не мог оставить ее и Кинга на произвол Фарры, во мне просто не было воли на это. Они мне слишком нравились.
— Иногда противоположности притягиваются, — сказал я ей, подмигнув, когда встал и потянул ее за собой, — А теперь давай. У меня сегодня свидание, и я хочу поговорить с твоей мамой, когда отвезу тебя домой.
— Свидание? — спросила она меня, и в ее тоне было что-то такое, что заставило меня снова повернуться к ней лицом. Она смотрела на землю, тщательно следя за тем, чтобы ее ноги не раздавили пластинки на полу, — Кто захочет с тобой встречаться?
— Ты слишком молода, чтобы понять, но поверь мне, когда ты станешь старше, ты поймешь, что трудно найти хорошенького, красивого парня, который был бы достаточно высоким, чтобы можно было носить рядом с ним каблуки, — усмехнулся я, потому что это было именно то, что моя девушка той ночью сказала мне, когда я пригласил ее на свидание на прошлой неделе.
Харли-Роуз молчала позади меня.
После того, как мы забрали Кинга из школы, я отвел их в закусочную Стеллы, чтобы быстро перекусить, а затем отвез домой, чтобы поговорить с Фаррой. Если бы это не сработало, как раньше, я попросил бы отца отвезти ее в участок и поговорить с ней там.
Я думал об этом в машине, оба ребенка были напряжены, будто они всю ночь не знали, что я отвезу их обратно к матери. Харли-Роуз возилась с моим айподом, пока не заиграла песня «Sweet Child O' Mine» группы Guns N' Roses, слова которой заполнили салон моей машины так, как не мог ее голос.
Песня изображала Харли-Роуз с небесно-голубыми глазами, спрятанными в углу, в то время как ее глупая мать вскочила, задавая вопрос, где еще в мире для нее безопасно, если не в ее доме?
Я едва мог дышать из-за тяжести в груди, когда вырулил на их улицу и заметил гору машин вокруг их маленького дома. Как только я выключил зажигание, я услышал музыку.
— Оставайтесь здесь, — сказал я детям, отстегивая ремень безопасности и открывая дверь.
Я чувствовал пьянящий аромат марихуаны в воздухе.
Блять.
— Вы меня услышали? — спросил я у Харли-Роуз и Кинга, когда они оба посмотрели на дом, а потом снова на меня.
— Конечно, Дэнни, — твердо кивнул Кинг, перелезая через среднюю консоль и садясь на освободившееся водительское место рядом с Харли-Роуз, чтобы взять ее руку в свою.
Ребенку было двенадцать из двадцати.
Я кивнул им, затем обогнул машину и пошел по дороге из гравия к дому. Я слышал, как люди веселятся сзади из-за шума, доносящегося из дома, и был удивлен, что соседи не вызвали полицию.
Дверь была открыта, поэтому я толкнул ее.
Повсюду были люди в разной степени голыми. Две женщины корчились на полу полностью обнаженные, обмениваясь косяками травки и выпуская дым друг другу в рот. Мужчины выстраивались в очередь, чтобы снюхать дорожку кокаина с задницы какой-то очень молодой девушки, а пара трахалась на глазах у всех на диване.
Боже мой, неужели это то, чему регулярно подвергались Кинг и Харли-Роуз?
Я двигался по комнатам с желчью на языке, мои кулаки были сжаты так сильно, что короткие ногти врезались полумесяцами в мои ладони. Я хотел разорвать Фарру пополам и превратить ее в пыль, чтобы Дьявол мог унюхать ее в аду.
Ее нигде не было.
Я снова обыскал дом, беспокоясь о детях в машине, когда вокруг были только наркоманы, уголовники и тусовщики.
Но ее нигде не было
Вместо этого, когда я вошел на кухню во второй раз, я обнаружил, что Харли-Роуз стоит посреди веселья, ее глаза устремлены на холл, как будто она ждала меня.
— Рози, какого черта? Я сказал тебе оставаться в машине, — прорычал я, протискиваясь между другой парой, чтобы добраться до нее.
— Я нашла ее, — сказала она мертвым голосом, словно тон выровнявшегося сердцебиения.
Она взяла меня за руку и повела через толпу обратно по коридору в главную спальню, которую я уже проверил, затем за тканевую перегородку, которую я считал декоративной, в гардеробную.
Кинг тоже был там, присел рядом со своей матерью, положив ее голову себе на колени, но мой взгляд остановился на Фарре.
Она была совершенно неподвижна, ее губы посинели по краям, на подбородке и щеках образовалась корка от засохшей рвоты.
Она не дышала.
Я быстро сбросил куртку и опустился на колени рядом с ее телом.
— Кинг, дружище, ты должен вытащить мой телефон из моего пальто и позвонить в 911, хорошо? — я мягко приказал ему, нащупав нитевидный пульс Фарры, и молча поблагодарил Бога.
Он не ответил, но я слышал, как в телефоне набирали номер, а затем. — Здравствуйте, мое имя Кинг. У моей мамы случилась передозировка, нужно, чтобы вы прислали скорую.
Я поморщился, когда использовал свой рукав, чтобы очистить ее рот от рвоты, затем запрокинул ее подбородок, зажал ей нос и начал делать искусственное дыхание.
В какой-то момент я почувствовал, как Харли-Роуз встала на колени рядом со мной и положила успокаивающую руку мне на спину, как будто это мне нужно было успокоиться.
Когда скорая помощь приехала намного быстрее, чем я надеялся, потому что соседи уже вызвали полицию, я отступил от Фарры, находящейся в коме, взял под мышку нехарактерно подавленного Кинга и Харли и наблюдал, как парамедики начинают с ней работать.
— Куда мы сейчас идем? — тихо спросила меня Харли-Роуз, ее слова напоминали песню, которую она с жутким предчувствием выбрала в моей машине.
Я посмотрел ей в лицо, благоговея перед ее красотой, учитывая, откуда она родом, что она пережила в этом доме ужасов, и я знал, что, как бы странно это ни казалось, я сделаю все, чтобы защитить и оградить ее от дальнейшего вреда, каким бы безнравственным он ни был.
Я сжал ее плечи, когда по ее щекам потекли слезы, и сказал еще до того, как полностью осознал эту мысль. — Вы обе едете со мной домой.