Мы втроём постояли рядом немного, глядя на то, что осталось от Рейдера, и одновременно всматриваясь в лес. Руис качал головой и бормотал «Господи Иисусе».
— Оно убьёт всех нас! — прокричал Чамберс.
— У него была такая возможность, — сказал я ему. — Наверное, оно отправилось куда-нибудь спокойно умереть.
— Оно вернётся, — сказал Чамберс. — Оно будет возвращаться снова и снова.
— С каких это пор ты стал ясновидцем? — поинтересовался я у него.
Но Чамберс проигнорировал меня.
— Оно хочет забрать детёныша, — сказал Руис. — Предлагаю его оставить.
— Я его не оставлю, — сказал я им.
— Это твоя проблема, — сказал Чамберс. Он повернулся и махнул Руису, и они двинулись прочь вместе.
Так я их и нашёл час спустя — вместе. Со сломанными руками и ногам, и скрученными в ужасный кровавый узел.
Я шёл не останавливаясь. Я не надеялся, что переживу эту ночь, но продолжал тащиться вперёд с этим существом на спине. Его связанные руки тянули меня за шею, как ребёнок, которого несут на плечах.
Наступил рассвет, а я продолжал движение. Солнце пробивалось сквозь кроны деревьев, туша воняла, вокруг нас роились мухи, но я продолжал двигаться. Наконец, я добрался до базового лагеря. Я забросил тушу в заднюю часть своего «патфайндера», а затем погнал изо всех сил.
— Это было сегодня днём, — сказал он.
— Вы хотите сказать…?
Он кивнул, предвосхищая вопрос.
— Да. Эта существо в моём доме на колёсах.
— Боже мой! Можно мне… можно мне его увидеть?
— Просто перепишите ваш «бушмастер» на меня, а я дам вам документы на «патфайндер» и пикап. Справедливый обмен.
Я колебался.
— С ними что-то не так?
Улыбка исказила его лицо.
— Ничего особенного. Просто хочу поменяться, вот и всё. Вы же не думаете, что Снежный человек может преследовать машину?
— Конечно, нет. Просто уточнил, чтобы развеять свои сомнения. Я сейчас вернусь.
Кивнув, он повернулся к окну и уставился на тёмный лес.
Я оставил его и побежал в свой кабинет, не обращая внимания на любопытные взгляды жены и полудюжины посетителей у стойки.
В кабинете я лихорадочно рылся в своём столе, дрожащими руками перебирая бумаги в поисках документов на машину. Наконец-то я нашёл их. Когда я задвигал ящик обратно, услышал, как снаружи разбилось стекло. Следом раздался выстрел.
Я побежал в музейный зал, опережая посетителей, и распахнул дверь.
Ходжсон исчез.
В помещении стоял отвратительный, затхлый смрад, который навёл меня на мысль о плесени и мертвечине.
Подавляя рвотный позыв, я ринулся к разбитому окну. Выглянув, увидел только тёмную дорогу и лес по другую сторону от неё.
Я выбрался наружу и побежал сквозь ветреную ночь в сторону закусочной. На парковку, к потрёпанному «патфайндеру» Ходжсона.
Его задняя дверь валялась на гравии.
Перешагнув через нее, я заглянул в автодом и увидел на полу какой-то тёмный предмет. Я поспешно забрался внутрь. Опустившись на четвереньки, я поднял это за волосы.
Голоса. Торопливые шаги.
До того, как появились любопытные, я надёжно припрятал это в шкафу.
Это гордость моего музея Бигфута, но я никому его не показываю, даже своей жене. Я всё набивал и выделывал сам. Я храню это в запертом ящике, в углу, под искорёженной металлической дверью «патфайндера».
Возможно, когда мой эпос о Бигфуте будет завершён, я поведаю об этом миру.
А может, и нет.
Это только моё, и я хочу, чтобы так оно и оставалось.
Часто поздно ночью я запираюсь во мраке своего музея и открываю ящик. Я держу голову Ходжсона у себя на коленях и слушаю запись его голоса. Иногда я словно ожидаю, что его губы начнут шевелиться в такт записанным на плёнку словам.
Но они никогда не делают этого.
Бларни
© Richard Laymon — «Blarney», 1981
— Что это?
Дик посмотрел направо, куда указывала Вэл. В полумиле от берега, на скалистом выступе высоко над прибоем возвышались серые каменные стены развалин замка.
— Замок, я полагаю, — сказал он.
— В Калифорнии?
— Наверное, его построил какой-нибудь чудак. Парень, который не знал куда девать свои деньги.
Она потянула его за руку.
— Мы можем подойти к нему?
— Отпусти руку.
Она отпустила его.
— Подойдём?
— Посмотрим, — сказал Дик. Он вытащил из-за пояса автоматический пистолет 32-го калибра.