— Ты что, — спросил Джим, — маленький извращенец?
Джордж засмеялся, изо рта полетели крошки чипсов.
— В мои окна лучше не подсматривай, — сказал я.
— Или мои, — добавил Джим.
— Нет, мне только на девочек нравится смотреть.
— Ты шпионил за моей сестрой? — спросил Джим.
Джим покачал головой и забил рот чипсами до отказа.
— Он знал о твоём бассейне, — напомнил я Джиму.
— Точно. Ты что, вокруг моего дома шастал, а?
— Не-а. Честно.
— И не суйся, чувак.
— А у меня кое-что для вас есть, и если вы возьмёте меня с собой.
— Не возьмём мы «с собой», — сказал я.
— Ну пожалуйста!
— И что у тебя есть? — спросил Джим.
— «Твинки».
— Это ерунда. Что ещё?
— Перестань, — сказал я Джиму. — Нет у него ничего стоящего.
— Бухло. У папы в комнате целый бар, а ещё — винный погреб.
— Можешь принести нам бутылку вина?
— Конечно.
— Твой старик тебя убьёт.
Джордж пожал плечами.
— Всё равно он не узнает. А если узнает — какая разница? Ну что, стащить бутылку?
— Круто, — сказал Джим.
— Боишься? — спросил я.
— А ты? Ну? Можно будет выпить по пути к Синди.
— Было бы неплохо, — пробормотал я.
Я не мог поверить, что он сказал её имя перед этим слизняком.
— А кто такая Синди? — спросил Джордж.
— Никто, — сказал я.
— Это — девочка, за которой мы будем следить?
— Иди домой и принеси вина, — сказал Джим, — но не возвращайся до одиннадцати. Раньше мы никуда не пойдём.
— Обещаете, что без меня не уйдёте?
— Да чтоб мне умереть, если вру, — сказал Джим. — А теперь иди.
Джордж сунул пакет с чипсами в палатку и убежал.
— Ты дебил! — заорал я.
— Я знаю, что делаю.
— Ты дебил! Ты выдал ему её имя! Сказал, куда мы идём. Мы… Я не пойду! Не пойду, если это говно пойдёт с нами. Ни за что. Я не позволю ему шпионить за Синди.
— Как он шпионит за моей сестрой?
Это меня слегка охладило.
— Думаешь, он это делает?
— А ты думаешь — нет? Как ты сам сказал, откуда он знает о бассейне?
— Мог слышать всплеск, или…
— С улицы? Не-е-ет. Он тут ошивается. Буду спорить, что он перелезает через забор. А окно Джоан как раз там.
— Это ещё не значит, что он туда заглядывал.
— Эй, он сам признался. Он сказал, что заглядывает в окна.
— Но не в окно Джоан же.
— Так уж он тебе и сказал бы. Сам подумай. И как ты думаешь, что он делал у тебя во дворе вчера?
— Нас искал, наверное.
— Да, наверное. Или, наверное, пришёл посмотреть, что там творится в спальне у твоих родителей. Может, он к их окну каждую ночь ходит. Ему, наверное, нравится твоя мама раздетой.
— Она закрывает занавески, — сказал я, чувствуя раздражение и отвращение.
— Да, но она их полностью закрывает? Если между ними хоть щёлочка будет…
— Если он за мамой подглядывал — ему не жить.
— Спорим — подглядывал? И за моей мамой, может, тоже. Может, и за Джоан, и за мамой. И, может, за всеми девушками района. Ты же слышал. Ему нравится подглядывать.
— Если он когда-нибудь шпионил за мамой…
— Надо его проучить. Поэтому я сказал, что он может пойти с нами. Думаешь, мне нужно его вино и «Твинки»? Возьмём его с собой, а потом этот Любопытный Том получит.
Мы улеглись на спальные мешки, головой к выходу, чтобы следить за Джорджем, и принялись разрабатывать план.
Около десяти тридцати в спальне моих родителей зажёгся свет. Мама подошла к окну и задёрнула занавески. Через некоторое время свет погас. Однако сквозь шторы пробивалось тусклое дрожащее свечение. Их телевизор, который они любили смотреть в кровати, пока не кончатся одиннадцатичасовые новости. Они не вставали с кровати, разве что кому-то понадобится сходить в туалет.
— Ну что, идём? — спросил Джим.
— Скоро уже.
Мы подождали ещё немного. Я ужасно нервничал. Не потому, что нужно было влезть в дом. Из-за всего остального.
Наконец я сказал:
— Вперёд.
Мы выползли из палатки и прошли через патио к задней двери. Хлопнули дверью и направились к ванной, совсем не пытаясь не шуметь. Джим вошёл. Я ждал в коридоре. Когда он смыл унитаз, я, под прикрытием этого шума помчался в свою комнату. Щёлкнул выключателем, нашёл у себя в шкафу бухту верёвки и собрал одежду. Быстро, как только мог, выключил свет. Потом стоял в темноте и ждал, пока Джим не сольёт воду снова. Услышав шум бегущей воды, я погнал к задней двери. Вышел, посмотрел на окно родителей — никто не смотрит — и побежал к палатке.
Я снова устроился наблюдать за двором через москитную сетку.