— Вот говно, — сказал Джим.
— Наверное, мы опоздали.
— Спасибо Джорджу, маленькому говнюку.
— Чёрт!
— Это же тот дом, да? — спросил Джим.
— Конечно это… эй! Может, мы временем ошиблись? Может, это завтра? Мы же наугад пришли, помнишь?
— Да! Буду спорить, что это завтра.
— Отлично! Значит, ничего страшного. Придём.
Мы отвернулись от дома и пошли.
— Завтра, — сказал Джим, — нам не придётся париться из-за Джорджа. Теперь он к нам близко не подойдёт.
— Правильно. И мы придём раньше. Мама и папа куда-то собираются. Их не будет дома допоздна.
— Чувак!
— Сможем выйти часиков в десять!
— Отлично! Как раз успеем накатить!
Мы ещё по паре раз приложились к бутылке. Мы, наверное, порешили бы её и напились вдребезги, но бутылка разбилась вдребезги первой. Джим споткнулся и накренился назад. Бутылка вылетела и взорвалась на тротуаре перед нами.
Перепугавшись, что кто-нибудь мог услышать шум, мы бросились бежать, и промчались два квартала, пока не добрались до Джефферсон-авеню.
Когда показались перила моста, у меня внутри похолодело. Последнее, чего мне хотелось — спускаться в тоннель.
— Интересно, как там Джорджи-Порджи поживает, — сказал Джим.
— Думаю, стоит сходить посмотреть.
— Спорим, он уже дома?
— Да, — сказал я. — Надеюсь.
— А я надеюсь, что он усвоил урок. Будет совсем нехорошо, если и завтра придётся чем-нибудь таким заниматься.
— Теперь, когда он будет нас видеть, — сказал я, — будет обходить краем дороги.
— Только если ему не понравилось.
— Такое никому не понравится.
— Не знаю. Он — парень со странностями.
— Но не настолько же. Там охренеть как страшно.
Джим захохотал.
— Надеюсь, он там обосрался, говнюк мелкий.
Перейдя мост, мы юркнули в рощу и пошли вниз по склону. Я лишь разок взглянул на вход в тоннель. От одной мысли, что Джордж лежит там связанный мне становилось не по себе.
И Джим, и я несколько раз шлёпнулись, пока добрались до низу. Наверное, причина была в вине.
В конце концов мы подошли к путям. С каждым шагом меня трясло всё сильней. Я твердил себе, что Джордж наверняка уже развязался и убежал домой. Что нам не придётся туда идти, просто посветим фонариками, и убедимся, что его нет, и уйдём.
Он наверняка оставил мою верёвку где-то там. Но не настолько мне нужна верёвка, чтобы лезть за ней.
Там, где пути исчезали во тьме, мы зажгли фонарики. Рельсы заблестели. В двадцати футах от нас на левой рельсе лежала верёвка.
Моя верёвка. Должно быть.
Джордж всё-таки развязался.
Значит, можем идти домой.
Свет от фонарика Джима направился от верёвки туда, где мы оставили Джорджа.
Как я и ожидал, его там не было.
Но он не ушёл.
Свет нашарил его в паре ярдов ближе к стене.
У нас обоих перехватило дух. Мне будто в живот пнули.
Мы побежали к Джорджу и водили фонариками по сторонам, надеясь увидеть того, кто с ним это сделал. Но никого не увидели.
Мы остановились рядом с телом, но не смотрели на него. Светили куда угодно, только не туда. Оба тяжело дышали, хотя пробежали всего ничего. Джим с каждым вдохом издавал какой-то странный жалобный звук.
— Никого не видишь? — спросил я.
— Не-а.
— Может… они ушли.
Я провёл лучом по центральным опорам. Четыре широкие бетонные стенки. За каждой из них могло спрятаться по психу, а то и по два и по три. Я сознавал, что кому-нибудь из нас придётся сходить на ту сторону и заглянуть за них. Но у меня была кишка тонка.
— Давай… ва-ва-ва… — прохныкал Джим.
— Нельзя его так оставлять.
Мы посветили фонариками на Джорджа. Он лежал, растянувшись на спине, рубаха нараспашку, его боксёрские трусы и бермуды болтались на одной ноге. Он был весь в крови до колен.
— Что с ним… сделали?
Я покачал головой.
Глаза закрыты. Один распух так, что был похож на сваренное вкрутую яйцо с разрезом посередине. Однажды я видел по телевизору боксёра с точно таким же глазом после одиннадцати раундов в тяжёлом весе.
Шея — ярко красная, но без видимых порезов.
Он был такой круглый и толстый, что у него были сиськи. Я подумал, как же ему доставалось, когда он переодевался на физкультуру. И потом подумал, что у него больше никакой физкультуры не будет. А всё из-за нас.
Я повёл луч вниз по его толстому брюху.
Он выглядел таким одиноким, таким жалким!
— Откуда взялась вся эта кровь? — прошептал Джим.
Зайдя мне за спину, он обошёл Джорджа. И застыл. Тусклый лучик света пошёл вниз между ног. Джим испустил ужасный стон, нетвёрдой походкой отошёл в сторону и сблевал.