Прижав цилиндр к груди, Грин склонился из седла к небритому парню, которого держали оба констебля.
— Вы убили ее! — грозно сказал Грин. — Вы убили ее, причем с заранее обдуманными намерениями!
— Погодите… — начал было Маркби.
Но прежде чем он успел закончить фразу, звон металла и разбитого стекла заставил всех развернуться. Ничего не подозревающая официантка из «Скрещенных ключей» вынесла охотникам новую порцию пунша и увидела тело Гарриет. Перепуганная девица выронила поднос и разразилась пронзительными воплями, которые показались оглушительными в морозном воздухе.
Из толпы выбрался Джеффри Хейнс, о котором Мередит совсем забыла. Он подошел к официантке и влепил ей пощечину.
— Прекрати орать, дура! — приказал он.
— Все в порядке, сэр, все в порядке, я о ней позабочусь! — Констебль Джонс бесцеремонно отодвинула его плечом.
Послышался вой сирены; он становился все громче и громче. На рыночную площадь выехала карета скорой помощи. Но медикам можно было уже не торопиться.
— Говорю вам, я понятия не имел, что она брякнется с лошади! — в который раз повторял Саймон Парди. Держался он вызывающе и, как видно, совершенно не раскаивался. Видимо, так он привык реагировать на любые замечания в свой адрес. Мрачно посмотрев на старшего инспектора исподлобья, Парди прикусил губу.
— Интересно, а чего же вы ожидали? — с досадой парировал Алан Маркби.
В мрачном, насупленном парне его раздражало абсолютно все; старшему инспектору лишь с большим трудом удавалось сдерживаться и не выказывать своего раздражения. Когда Парди доставили в бамфордский полицейский участок, он вырывался, дерзил, отвечал на вопросы презрительно и вел себя воинственно. Когда, наконец, до Парди дошло, что из-за него погиб человек, он принялся оправдываться, заявляя, что ни в чем не виноват. Маркби подозревал, что за его враждебностью кроется элементарный страх. Саймон Парди испугался того, что натворил. Впрочем, его реакция не исключала злого умысла. Когда доходит до дела, даже самые хладнокровные убийцы часто пасуют, несмотря на то что обдумали свое деяние заранее и во всех подробностях. Возможно, Парди испугал успех его зловещего предприятия. С подобной реакцией задержанных Маркби сталкивался и раньше.
Несмотря на откровенно отталкивающую внешность и бессвязную речь, Саймон Парди оказался в высшей степени разговорчивым молодым человеком. После первых же минут допроса выяснилось, что он учился в частной школе, правда не в самой дорогой. Едва ли какая-то школа способна гордиться таким выпускником! Вряд ли его приглашают на юбилеи и ежегодные встречи класса. Маркби выяснил, что парню двадцать лет. Одет он был неряшливо, кое-как; видимо, давно не был в прачечной. Ногти обкусаны до мяса. Лицо мрачное, заросшее. Кроме того, как заметил старший инспектор, у парня нервный тик — время от времени он кривил рот и дергался. Смотрел исподлобья, злобно.
— Я понятия не имел, что она вот так брякнется! — повторил Саймон Парди. — Разве охотник не должен быть хорошим наездником? Они ведь часто скачут по пересеченной местности, берут барьеры и все такое; в общем, им приходится часто падать, и они умеют падать грамотно, чтобы ничего не сломать. Как циркачи, падая, они группируются и перекатываются набок. А она повалилась на землю, как мешок с картошкой, и разбила себе башку. Я такого не ожидал!
Маркби с шумом втянул в себя воздух и насупился. Самое противное, что бунтующий молодчик был прав. Гарриет действительно свалилась, «как мешок с картошкой». Старший инспектор собственными глазами видел, как именно она упала, и считал, что все остальные свидетели согласятся с подобным сравнением. Даже Том Фирон заметил удивленно:
— Гарриет первоклассная наездница. Не ожидал, что она вот так завалится!
Так почему же она упала? Простое стечение обстоятельств? Или падение каким-то образом связано с ее бледностью и неуверенной посадкой, которые еще раньше подметил доктор Прингл?
Набравшись терпения, Маркби в очередной раз задал вопрос:
— Вы нарочно хотели выбить ее из седла?
— Нет! Конечно нет!
— Значит, ваши действия можно назвать чистой воды глупостью… — Старший инспектор заметил, что глаза Саймона Парди полыхнули откровенной ненавистью. — Да, глупостью! В противном случае, надо полагать, вы надеялись, что она упадет!
— Вот здорово, — язвительно ответил Саймон. — Либо я соглашусь с вами, что я идиот, но я ведь не идиот. А если я скажу: да, старший инспектор… — Он исказил свой голос, подражая Маркби. — А если я скажу: да, я специально так сделал, чтобы она упала, то не успею и глазом моргнуть, как мне уже предъявят обвинение в умышленном убийстве!
Маркби побарабанил пальцами по столешнице и шумно выдохнул. Либо Парди слишком проницателен, либо он просто дурак. Пока определить невозможно.
Лишить человека жизни можно разными способами. Уголовный кодекс не всякое лишение жизни квалифицирует как умышленное убийство. Возможно лишение жизни по неосторожности или в результате причинения тяжких телесных повреждений, повлекших за собой смерть жертвы. И тут крайне важно сразу установить степень виновности, то есть понять, что было на уме у нападающего в момент нападения. Если пользоваться юридическим языком, можно сказать, что Парди вел себя неосмотрительно, неосторожно, опрометчиво. Если бы он размахивал своим плакатом, стоя посреди пустой площади, сразу стало бы ясно, что у него нет намерения никому навредить. А может быть, он просто не заметил всадницу, которая неожиданно приблизилась к нему? Да, он напугал коня, но не по злому умыслу. Так получилось случайно…
Но Парди не мог не видеть, что со всех сторон окружен людьми. Он не мог не знать, что охотники явились к месту сбора верхом и с гончими собаками. Тем не менее он продолжал размахивать плакатом, не обращая внимания на то, что пугает животных. Конечно, он поступил опрометчиво, необдуманно. Но собирался ли он свалить Гарриет с коня? Затаил ли он на нее злобу с прошлой пятницы, когда она грубо обошлась с ним на улице? Узнал ли он в ней свою обидчицу, или Гарриет просто неудачно подвернулась ему под руку? В общем, можно ли назвать действия Парди необдуманной неосторожностью, за что приговор будет менее суровым? Или он все же специально испугал коня, чтобы тот сбросил наездницу? Тогда его ждет обвинение в умышленном убийстве.
Старший инспектор Маркби покачал головой. Он не адвокат, не судья и не присяжный. Но в суд парень попадет только после предварительного следствия. Значит, нужно досконально разобраться в мотивах! Если он отнесется к делу поверхностно, любой мало-мальски ловкий адвокат освободит смутьяна от всех обвинений, прицепившись к какой-нибудь формальности. Впрочем, нельзя исключать, что Парди — просто молодой дурак. Может быть, размахивая своим плакатом, он в самом деле не понимал, что угрожает жизни и здоровью других людей. Маркби неоднократно приходилось сталкиваться с проявлениями человеческой глупости. Нужно будет заняться этим Парди вплотную. Пока же Маркби решил выяснить для себя другой вопрос.
— Вы когда-нибудь писали письма членам охотничьего общества?
— С чего бы? Валентинки, что ли? — Саймон Парди язвительно хмыкнул, но от зоркого взгляда и чуткого уха старшего инспектора не укрылось его удивление. Такого вопроса он не ожидал. Он заранее приготовился оправдываться по поводу утреннего происшествия, но не был готов отвечать на другие вопросы. Он смерил Маркби откровенно неприязненным взглядом, и тот решил, что парень злится оттого, что старший инспектор его перехитрил.
— Не пытайтесь умничать, — приказал Маркби. — Ничего смешного здесь нет и шутить сейчас тоже не время. Писали ли вы когда-либо письма с угрозами, адресованные членам Бамфордского охотничьего общества или людям, связанным с ними? Например, мистеру Фирону, владельцу платной конюшни в Пакс-Коммон?