Я открываю дверь.
Он опирается одной рукой о дверной косяк, его тело заполняет все пространство. Сегодня он выглядит даже лучше, чем прошлой ночью, что просто невозможно и несправедливо. Он пробегает по мне взглядом. На мне выцветшая футболка LSU и штаны для йоги. Мои волосы все еще влажные, и на мне нет ни капли косметики. Он выглядит как бог в свежевыглаженной рубашке с закатанными по локоть рукавами и поношенных джинсах. Никто из нас ничего не говорит.
— Нам нужно поговорить, — наконец произносит он после того, как становится ясно, что я не собираюсь этого делать. Он все еще стоит в дверях, потому что я не отошла в сторону и не пригласила его войти.
— Или нам стоит заказать тако? — Я предлагаю на всякий случай, если игра «А» или «Б» все еще в силе. Для меня было бы проще выбрать «Серьезные Разговоры» или «Тако».
Он поднимает руку. В руках у него кофе со льдом и пакетик «Дель Тако». Святое дерьмо. Как он узнал, что я хочу тако, до того, как я сказала ему, что хочу тако? Он действительно моя единственная настоящая любовь.
— Как ты узнал, что я захочу тако? — спрашиваю я, отступая, чтобы запустить его внутрь, потому что покажите мне девушку, которая не открывает дверь для тако, и я покажу вам кузнечика. Я знаю, в этом нет никакого смысла, и вообще, что бы это значило? Покажите мне девушку, которая не любит тако, и я покажу вам… что? Этой идиоме с самого начала было суждено потерпеть неудачу. В любом случае, я впустила его, потому что у нас была свадьба, так что, похоже, было бы невежливо заставлять его есть тако у меня на пороге.
— Прошлой ночью ты упоминала об этом пятнадцать раз.
— Серьезно? — Боже, что еще я ему сказала? Я безумно горжусь возможностью своей памяти, но совершенно не помню разговоров о тако.
— Именно так. Прямо перед тем, как рассказать нам историю о братстве кунов, ты сказала, что тебе не следовало давать нам выбор между «А» — тако и «Б» — пиццей, потому что на самом деле ты хочешь тако.
— Оу. — Я постукиваю пальцем по губе. Это звучит правдоподобно. Ничего не имею против пиццы, просто мне чаще хочется тако.
— Потом ты спела оду тако в караоке.
— Прекрати, такого точно не было. — Я отхожу на несколько метров к кухонному столу, Винс идет прямо за мной.
— Я люблю тако, — начинает петь Винс голосом, который должен принадлежать мне, ставя пакет с едой на стол. — Я люблю тако на обед и на ужин. Мясо или курица — не имеет значения.
Постойте. Звучит знакомо…
— Я люблю их с листьями салата и тертым сыром, халапеньо, никогда от них не откажусь.
О боже. Я пела. Чертова текила.
— Мягкие или хрустящие — они всегда потрясающие.
— Ладно. Хватит! — Мне кажется, я краснею. Мужчина видел мою вагину вблизи, а я краснею из-за песни о тако. О, какая ирония судьбы. — Может быть, так все и было. — Я опускаюсь на стул, не глядя на него. Он ставит кофе со льдом на стол передо мной, прежде чем распаковывать тако. Соломинка уже в стаканчике, на конце осталось пара сантиметров обертки, как у крошечного соломенного презерватива. Я снимаю его и сую в рот — соломинку, а не обертку. Потом поднимаю на него взгляд, пока сосу, и представляю, каково было бы чувствовать Винса у себя во рту. Глаза Винса темнеют, когда он наблюдает, как я засовываю соломинку между губ, и я думаю, что прямо сейчас у нас могли бы быть одинаковые доски для визуализации.
Мне приходит в голову, что я худшая из любовниц для брачной ночи за всю историю брачных ночей. Я сбилась со счета, сколько раз он доставлял мне удовольствие, а я даже не сделала ему минет. Я действительно подрочила ему в душе, так что, по крайней мере, это засчитано.
Я делаю еще одну затяжку кофе со льдом, продолжая дуться. Всегда представляла себя очень щедрой женой в сексуальном плане. Так я собиралась компенсировать отсутствие интереса к посуде и желание сдавать одежду в химчистку.
Он откашливается, вытаскивая две бутылки воды со дна сумки и ставя одну передо мной.
— Ты, должно быть, обезвожена, — констатирует он, выдвигая стул рядом со мной.
— Я выпила «Гаторейд» в душе. — Теперь, когда я думаю об этом, понимаю, что потратила больше времени в душе, потому что не уследила, как прошло это утро. Подождите, я знаю, что произошло. Я мастурбировала, вспоминая душ, который мы принимали с Винсом прошлой ночью. Сукин сын, теперь мне придется рано вставать на работу.
— Звучит хорошо, — бормочет Винс, открывая бутылку с водой и снова поднося ее к губам. Не смотри на его губы, не смотри на его губы, не смотри на его губы. Я беру тако и разворачиваю его, затем откусываю и разглядываю обертку, пока жую. Тертый сыр — это очень вкусно.
Кроме того, я идиотка.
Я ем тако с совершенно незнакомым человеком, который просто случайно оказался моим мужем, потому что я полная идиотка. Что за ерунда. Катастрофа эпических масштабов.
Я облажалась по-королевски.
Откусываю еще кусочек, потому что, на самом деле, тако — это все, что у меня сейчас есть. Хрустящее тако, а Винс молчит, так что саундтрек всего происходящего — то, как я похрустываю, и мне все равно. Опускаю голову и откусываю еще кусочек.
Винс разворачивает тако, и я замечаю, что он все еще носит обручальное кольцо, как и я. Мне даже в голову не пришло снять его. Но я должна это сделать, не так ли? Я не смогу надеть его на работу на этой неделе, разве что, может быть, надену на него несколько колец и притворюсь, что это ничего не значит? Как будто это просто часть забавного набора колец, который мы с мужем купили на выходных.
Боже. Я в дерьме. Ношение кольца не сделает нашу ситуацию более реальной. Я — худшее первое свидание в истории первых свиданий. Как богомол на первом свидании. От меня не ускользает тот факт, что мы даже не были на свидании. У меня же есть навыки, люди. Ужасные, ужасные навыки.
Мне удается проглотить три тако и сделать глоток кофе со льдом, позвякивая льдом в чашке, прежде чем Винс заговаривает. Пялюсь на стол и запихиваю тако себе в рот, так что не особо вникаю в разговор. Он съел два тако. Они оба были с курицей. Я записала это, чтобы у меня было несколько фактов на память о нем. Любит тако с курицей, хорош в аркадных играх, любит скотч, хорошо ест мою киску, любит покер.
— Итак, нам нужно поговорить, — подсказывает Винс.
— Или мы должны заняться сексом, — предлагаю я в противовес, потому что мне нравятся и тако, и секс. Это лучшее предложение. Очень щедрое. Я соблазнительница.
— Ты так думаешь?
О, Боже, он же не идиот?
— Потому что это весело, — отвечаю я самым добродушным тоном, на какой только способна. — И потому что у тебя потрясающий язык, — добавляю я, прежде чем передумать. Не потому, что я выше того, чтобы сделать ему комплимент, а потому, что сейчас просто не время для этого.
Винс медленно делает глоток воды, не сводя с меня глаз, когда наклоняет бутылку назад и пьет. Он заканчивает, облизывая губы языком, я не уверена, намеренно ли это, но все равно очень эффективно.