Эм, а я чем провинилась?
Разделявшее нас расстояние мужчина преодолел в мгновение. Я пискнуть не успела, как он навис надо мной, рубанул ребром ладони по стене. Глаза горят, лицо бледное, перечёркнуто рваным шрамом, губы сжаты в тончайшую нить. Да он бешеный! Именно зверский взгляд мужчины и пробил моё оцепенение. Я придушенно охнула. Он же сейчас меня убьёт…
— Блез…, — выдохнул кто-то из мальчиков.
Мужчина дёрнулся.
— Идиоты, — бессильно повторил он, опустил вновь занесённую руку, прикрыл глаза.
В наступившей тишине я слышала своё и его тяжёлое дыхание. Я переводила взгляд с тлеющих углей на светящийся иней противоестественного фиолетового цвета. Да что вообще происходит?! Где мой лифт? Если тот скрежет — это звук лопающихся тросов, то, наверное, кабина на дне шахты, а я вижу слишком яркий предсмертный бред. Только почему тогда и стена, и пол по ощущениям настолько реальны?
— Да что такого-то? — вдруг вскинулись близнецы. — Мы же ничего не взорвали.
На мужчину вопрос, да ещё и заданный нарочито невинным тоном, подействовал, как огонь на порох.
— Да лучше бы вы взорвали! Лучше бы вы тут всё разнесли, только тихо! Вы не понимаете, что ваши художества на весь квартал разошлись? Не подскажете, как я должен следы ликвидировать, пока к нам не пришли?!
— Зачистить последствия…? — деловито предложил первый, закатывая рукава.
Второй толкнул брата локтем в бок.
— Последствия живые!
— Идиоты.
Мужчина повернулся ко мне, и я увидела, как он снова сжимает свой страшный кулак.
Глава 2
Я ждала удара, но мужчина так и не поднял руки. Выдохнул со свистом, бросил взгляд на меня, присел на корточки. Тёмные волосы небрежно зачёсаны и открывают перерезанный морщинкой лоб, по лицу от уха до уха бежит шрам, будто кто-то рассёк кожу раздвоенным когтем. А ведь мужчина молод… Скорее парень. Ему лет двадцать, вряд ли больше двадцати пяти.
— Госпожа, вы меня понимаете?
— Знаете, этот угрюмый злобный взгляд вам совершенно не идёт, — ляпнула я. — Вы же такой милый.
Близнецы хором прыснули и хлопнули друг друга по плечам.
— Вон отсюда! — рассвирепел мужчина, но со мной продолжил говорить почти спокойно. — Госпожа, понимаете, где вы находитесь?
— Конечно. Я сплю.
«Брежу» было бы точнее, но рассказывать видению про упавший лифт мне совершенно не хотелось. Я передёрнула плечами. Холод, который я поначалу не замечала, начал донимать.
— Вы дрожите. Вам холодно? — догадался мужчина.
Я кивнула. Наверное, всё скоро кончится. Жаль.
Мужчина встал, протянул мне руку, и я неуверенно вложила свои ледяные пальцы в его горячую ладонь. Он легко потянул меня наверх. Угу, наивный. Это девочки-пушинки вспархивают со скоростью отпущенного воздушного шарика. Сто кило так просто не поднять. Кряхтя, я попыталась опереться на стенку, но ладонь соскользнула.
— Поранилась, — пожаловалась я, осматривая царапины.
Мужчина отпустил мою ладонь, наклонился. Его руки скользнули по моей талии за спину. Я ахнула. Во взрослой жизни меня редко обнимали. Чаще Алька, по праздникам она кончиками лакированных ногтей упиралась мне в плечи и касалась щекой щеки, обозначая поцелуй. Сейчас всё было совершенно не так. И пусть по делу… Объятия были неожиданно крепкими. Надёжными? Я моргнуть не успела, как оказалась на ногах. Мужчина придержал меня, не позволяя упасть, а затем отпустил. Почему так быстро?
Пока я пыталась справиться с нахлынувшими ощущениями, мужчина снял удлинённое подобие пиджака. Сюртук, наверное. Ткань тёмно-синяя, плотная. Рукава расшиты белой нитью. Ворот кружевной.
Мужчина накинул пиджак мне на плечи, подхватил под локоть и уверенно повёл к выходу.
— Это не сон, да? — спросила я на лестнице.
С чего я решила, что тросы лопнули? Не лопались они. В крыше дыру проломило, да. Но кабина так и осталась висеть между шестым и седьмым этажом.
— Госпожа, я сожалею.
— Нет, — я замотала головой. — Нет!
Только кто бы меня спрашивал? Завидовала девочкам — распишись и получи нескучные выходные.
Мужчина сочувственно вздохнул. Морщинка на миг разгладилась.
— Госпожа, я клянусь, я приложу все усилия, чтобы исправить то, что сделали эти два безголовых, а пока будьте нашей гостьей.
— А что они сделали?
Мужчина снова насупился.
— Самому интересно, — буркнул он, и в его интонации явственно чувствовалось обещание оторвать близнецам голову.