— Так-так, — наконец, сказала она, ее голос был тихим и холодным, как первый снег. — Я не думала, что придется навещать тебя, Джулиус, — она сделала паузу, склонила голову, как ястреб, глядящий на мышь под его когтями. — Ты, конечно, знаешь, почему я тут?
Джулиус сглотнул, соображая. Снаружи правила семьи Хартстрайкер были простыми: не делать ничего, что разозлит мать. Но Бетезду злило разное, в зависимости от ее настроения, дня, политической ситуации, и кто оскорблял, потому Джулиус пытался не выделяться последние семь лет.
Он не ответил, и Челси прищурилась.
— Час назад, шесть мужчин в переулке у реки… звучит знакомо?
Сердце Джулиуса забилось быстрее, голова кружилась. Как она узнала об этом? Переулок был пустым. Конечно, то, что он ее не видел, не означало, что Челси не смотрела. Она уже доказала, что могла подойти к нему сзади незаметно. Но то, что она могла следовать за ним, не объясняло, зачем она это делала. Челси следила за всей семьей. Джулиус был никем, неудачником из самой юной кладки Бетезды. И было нелогично для нее следить за ним, если только она не следила за всеми. Но это было невозможно. Что бы ни говорили слухи, какой бы старой, сильной и всезнающей ни была, якобы, Челси, она не могла следить за детьми Бетезды все…
— Да.
Мысли Джулиуса застыли, и Челси жестоко и медленно улыбнулась ему.
— Я не читаю мысли, — сказала она, стуча неспешно ногтями по рукояти меча. — Но мне и не нужно. У вас всех одинаковое лицо, когда вы думаете: «Она так не может», но я раскрою семейную тайну, — она склонилась, ее неоново-зеленые глаза Хартстрайкеров ярко сияли злобой, она понизила голос до шепота. — Я всегда слежу. Я слежу за каждым из вас, мелких ящериц. За каждым мигом каждого дня, чтобы, как только вы двинете когтем за черту, я была там и обрубила его.
Джулиус вздрогнул от ее слов, и Челси выпрямилась и скрестила руки на груди с довольным видом.
— Это мы прояснили. Дай объяснить, чем ты вызвал этот визит, чтобы больше мы друг друга не видели.
Он кивнул, тяжело дыша.
— Я не должен был нападать на тех мужчин, — быстро сказал он. — Я понимаю. Стоило держаться подальше от дел людей и…
Челси прищурилась, и Джулиус закрыл рот. Когда стало ясно, что он не будет говорить, она продолжила:
— Если бы я ходила за каждым идиотом Хартстрайкером, дерущимся на улице, половина клана была бы уже мертва. И мне плевать, что тебя заставил делать Иен, надеясь приблизиться к ледяной змее Свене, которая разжует его и выплюнет, как хрящик. Меня не тревожит то, что ты показал в СЗД клыки и когти. Все делают это время от времени. Моя проблема, Джулиус, что ты оставил свидетелей.
Джулиус открыл рот, но Челси схватила его. Быстрее, чем он мог отреагировать, быстрее, чем он мог увидеть, она сжала ладонью его горло и прижала его к стене с силой, слои старых объявлений посыпались дождем обрывков.
— Шесть человек вошли в тот переулок с тобой, — прорычала она ему в лицо. — И когда ты ушел, они все еще были живыми. Ты знаешь, что это, Джулиус? Это бардак. И когда Хартстрайкер устраивает бардак, я должна убедиться, что они никогда. Не повторят. Этого.
Ее пальцы сжимались сильнее, она чеканила слова и душила его. Когда Джулиус поверил, что задохнется, Челси отпустила, он рухнул кучей на грязный асфальт.
Через миг он закашлялся. Джулиус встал на колени, держась за горло. Казалось, дыхание вернулось в норму спустя часы. Когда он поднял голову, Челси нависала над ним, черная тень в свете одинокого прожектора фабрики в пяти этажах выше.
— Бедный маленький Джулиус, — проворковала она. — Такой хороший. Не хочет никому вредить, не хочет бед. Но ты уже не на горе, щенок, и тут нельзя быть милым. С этого момента, если человек, который не под твоим контролем, видит, как ты делаешь что-то, что заставит его подумать, что ты — не тот, кем кажешься, ты его убиваешь. Не вырубаешь, не угрожаешь, а убиваешь. Понятно? — он сразу не ответил, и Челси прижала его ногой к стене. — Понятно?
— Да, — прохрипел он.
Она отпустила его, и он сполз на землю. Она дала ему пожелать секунду, потом отвернулась, фыркнув, идеально копируя звук, какой издавала их мать, когда была очень разочарована.
— Не верится, что не нужно объяснять такое примитивное, как чистку свидетелей. Конечно, мама выгнала тебя. Я думала, она преувеличила, но, думаю, ты можешь быть худшим драконом, какой у нас был.
Джулиус слышал это много раз. Он слышал разные варианты и обычно отмахивался. Всегда было проще уйти в свою комнату и погрузиться во что-нибудь лучше — видеоигру, книгу, фильм, домашнюю работу для онлайн-урока — чем защищаться. Но теперь ему было некуда прятаться. Он был в переулке, его прижали спиной к стене, и ему надоело слушать унижения. Слова сами вырвались: