— Говорят, угнали твою машину. Она у собачника из 140-й квартиры. Пойди и скажи ему, что ты все знаешь.
Я растерянно молчал. Не могу же я заявить некоему собачнику из 140-й квартиры, что слепой Фагиль видел, как он украл машину? Бред сивой кобылы!
— Ринат подслушал, — продолжал слепой, — как «клиенты» заказывали твою машину у собачника, но признаться тебе не посмел. Иди быстрей, пока ее не разобрали и не продали на запчасти.
Фагиль с мальчишкой ушли, а я стал лихорадочно соображать, что делать. И тогда в голову пришло парадоксальное решение — позвонить заклятому врагу. Был у меня знакомый доцент-литератор по имени Ильдар. Заядлый охотник. Начитался в детстве Джека Лондона и все повторял, что настоящий мужчина должен отведать медвежатины. Он и ездил постоянно в Челябинскую область охотиться на медведя. Рассказывал потом, будто убитый зверь, когда с него снимут шкуру, необыкновенно похож на человека. Он так красочно описывал процесс убийства, и образ мертвого медведя настолько ярко запечатлелся в моем мозгу, что теперь, даже если кто и предложит, я ни в коем случае не стану есть медвежьего мяса.
С Ильдаром мы поссорились на почве приемных испытаний. Он пожелал получить шифры экзаменационных работ, чтобы подкорректировать результаты своих протеже, а я отказал ему, поскольку пресекать деятельность взяточников было моей прямой обязанностью. Ночью вместе с каким-то бомжеватым типом он подкараулил меня на улице, пытаясь запугать. Грозился убить. Я не сомневался в способностях доцента-охотника, поскольку знал, что он всегда возит автомат Калашникова в багажнике «бэхи». На угрозы я ответил самым смачным матом, какой когда-либо слышал. Вспомнить — так до сих пор за себя стыдно. Шифров он не получил, но и смертоубийства тоже не последовало. С тех пор мы с ним не общались.
«Люди, подобные Ильдару, отходчивы, — подумал я, — и уважают принципиальность. Позвоню-ка ему». И набрал номер.
— Привет, Ильдар! У меня угнали машину. Слышал, что ты знаком с бандитами. Не сведешь с ними?
Ильдар долго молчал, обдумывая неожиданное предложение, да и старая обида, видимо, давала о себе знать, но наконец сказал:
— Где тебя найти? Сейчас приеду.
Все-таки он был настоящим мужчиной, отведавшим медвежьего мяса! Минут через двадцать здоровенный шкаф-громила решительно вломился в мою квартиру и закричал:
— Хватит сопли распускать! Идем со мной, расскажешь хорошему человеку о пустяковой проблеме. Мы с ним только что созванивались, он ждет тебя.
И я поплелся за ним. Хороший человек жил рядом в элитном доме. Когда дошли до 140-й квартиры, послышался резкий запах псины. Тут я включил мозги и спросил:
— Ты ведешь меня к собачнику?
— Разве ты его знаешь?
— Я не знаю, но именно он украл мою машину.
— Ну-у… — протянул с сомнением Ильдар, нажимая на кнопку дверного звонка, — старик и ездить-то не умеет. Откуда информация?
— От соседей.
Дверь распахнулась. Я мог ожидать чего угодно, но только не этого: за дверью в роскошном домашнем халате стоял мой благодетель Василий Петрович. Я не успел оценить всего драматизма ситуации, потому что в то самое мгновенье пятнистый щенок с лаем выбежал из комнаты и бросился ко мне, чуть не повалив на пол в неуклюжих попытках облизать неприкрытые одеждой участки тела. Василий Петрович, казалось, не удивился встрече, но я заметил ревнивый блеск в его глазах из-за неожиданного проявления собачьей радости. Он пригласил нас в квартиру и, когда мы расселись в креслах, сказал:
— Можете ничего не говорить, я слышал об утреннем происшествии. Думаю, что инцидент можно будет уладить. Конечно, потребуется оплатить расходы. Обычная практика — половина стоимости похищенного.
— Но откуда такие деньги, Василий Петрович? Вы же знаете, я весь в долгах!
— Щенок! — грубо оборвал меня тот. — Ты сидишь на мешках с деньгами! На твоем месте я бы постеснялся брать кредиты: принял бы пятерых ублюдков в институт и купил себе квартиру.
— Угу, — кивнул я. — Потому-то там работаю я, а не вы. Есть же принципы…
— Принципы у тех, у кого власть и деньги, — перебил он меня. — А у тебя принципов быть не может!
— Уж не вы ли организовали угон моей машины? — нагло поинтересовался я.
— Это тебе Фагиль сказал?
— Нетрудно и самому догадаться после такой беседы.
Василий Петрович повернулся к Ильдару: