— Кстати, о беременных… Смотри, на столбе объявление: «Курсы для беременных». И еще: «Бэби-йога». А рядом стоит такая довольная жизнью толстушка! Тоже беременная, нет?
— Просто такая пышка.
— Эх, это беременность навсегда. Беременность на всю жизнь.
— Да ладно, фигура такая. Не очень редкая в наше время фигура.
— В поэзии, в ней есть какой-то момент неизбежности. В прозе как бы его нет, такого момента. Все от тебя зависит, от твоего соизволения. Будешь ты писать или не будешь — все равно ты решаешь. Все равно наступает момент, если принять эту природную склонность, — и ты пишешь. Другое дело, что ты или развиваешься, или не развиваешься параллельно моменту озарения, будущему событию. Это уже от твоих способностей зависит, от таланта. Да?
— Возможно. А как у тебя родятся стихи? Что сначала появляется?
— Внутренняя работа. Я нашел у Заболоцкого очень хорошую формулу: «Не позволяй душе лениться».
— Ну, это известная строчка…
— Да, она известная, конечно. Но в свое время я для себя сделал открытие, что поэзия — это все-таки работа души.
— Нет-нет, понятно, что работа души. А что сначала появляется? У меня, например, вдруг возникает одна строчка, прицепится ко мне, и уже никуда от нее не деться. И эта строчка тащит за собой все стихотворение. Или неожиданно возникает рифма. А между рифмами некие ассоциации, какое-то смысловое пространство, которое постепенно реализуется, оформляется в слова.
— И у меня стихам предшествует какое-то напряженное смысловое поле. Когда мысли созревают до какой-то индивидуальной формы, которой еще не было в жизни, формы приобщения к чему-то бывшему. А поводом может послужить что угодно. К примеру, когда я занимался переводом, меня тронула одна английская строчка, ее грамматическая форма. Она настолько понравилась, что сразу стихи пошли. Я написал тогда: «Что ты за этим искал, незрячий…» — стихи, связанные с другом-наркоманом, сейчас он умер. Совпало несколько драматических событий, и эта форма английская вызвала вспышку поэтической активности. Я думал в то время долго о Славе. Я тогда только приехал из Питера. Мне Сережка Леонтьев и говорит: «Ты слышал новость?» Я как-то сразу: «Кто умер?» Как-то в его интонации я почувствовал трагедию. Он говорит: «Ты знаешь, Славка умер». Ему двадцать шесть лет было. Мы были друзьями, у нас рок-группа была, мы сочиняли вместе, тусовались, наркотики пробовали. А я уехал как раз с Элькой, будущей женой, моя жизнь изменилась потом. А он здесь золотого укола дождался, наконец. От него подруга ушла к другому, его так ломало. Помню, у меня лег и спрашивает: «У тебя нету прослушивающего устройства. Я хочу знать, о чем они разговаривают». Вечером наколется, выпьет — все вместе употреблял. А еще и астма у него была. Я потом, когда психологией занимался, узнал, что у каждой проблемы соматические проявления. Астма, например. Ну, вот он и умер. А у нас такая дружба была искренняя, что я это воспринял так, будто сам умер. Я о нем тогда постоянно думал. Не то что я умер, а как бы часть меня. Вот у Хемингуэя же есть книга со строчкой из Джона Донна — «По ком звонит колокол». Смерть каждого человека умаляет живущих. Поэтому, когда спрашивают, по ком звонит колокол, надо понимать, что он звонит по тебе… Смотри, одна девушка осталась небеременной. Обладали бы мы такой возможностью… правом исправлять…
— Э-э… что за бардак, а?
— У меня раньше была такая идея. Думал, люди-то мы цивилизованные, время пришло кабинки вдоль дорог поставить, палаточки такие разбить… Потому как идешь порой, смотришь на девушку, она на тебя посмотрит, сверкнет в глазах желание, и раз — тут же сразу в палаточку. Мне казалось, так нужно.
— Возможно. Все надо делать вовремя: не полил вовремя растение с бутонами — и они уже никогда не распустятся; зазвонил телефон, не взял трубку — и разговор не состоялся. Нужно быть активным, действовать, чтобы беременность благополучно разрешалась. Не можешь сам родить, так будь повивальной бабкой. Действуй, Леша, действуй!
Не обижайте кенгуру!
Есть у меня такой вид отдыха — прогулка по книжным магазинам. Правда в последнее время замечаю за собой странность: чаще хожу в книжный не для того, чтобы купить нужную или понравившуюся книгу, а чтобы ознакомиться с новинками и потом попытаться скачать их в Интернете. Стою подолгу у полок и читаю. Это не всегда нравится продавцам в зале. Они все норовят «раскрутить меня на деньги».