Неожиданно «мертвые» статисты начинают подниматься с пола. Из соседней комнаты выходит девушка с огромным букетом роз и торжественной поступью направляется к Василию.
— Поздравляю вас, вы стали участником программы «Розыгрыш»! — объявляет она. «Ожившие» гости смеются и радостно хлопают в ладоши.
Вася совершенно обескуражен. Ему не до смеха, он в полном недоумении смотрит на меня.
— Как же так? — еле слышен его сдавленный голос. Я тоже не смеюсь, а медленно поднимаюсь, превозмогая боль.
— Вот так вот, — мрачно резюмирую я. — Ты уволен, Вася. С днем рождения тебя!
Круто развернувшись, ухожу со сцены. Я разочарован.
Батырская любовь
Хор-роший сайт «Одноклассники. ру». Хороший и, я бы сказал, полезный. Респект и уважуха тому, кто его создал. Благодаря Интернету мы, выпускники 1991 года 117-й уфимской школы, сумели наконец договориться о встрече и собраться в уютном ресторане на проспекте Октября.
Я был настолько нетерпелив, что пришел одним из первых, и тут же столкнулся с Урал-батыром — так в шутку называли любимца класса здоровяка-балагура, отчаянного хулигана Батыра Уралова.
— Батыр, наш военрук остался бы доволен твоей нынешней прической! — не смог не съязвить я при виде широкой плеши, занявшей место роскошной шевелюры.
— Ну-ну, Зоркий Сокол, рад видеть твои четыре глаза, — не остался он в долгу.
Мы обнялись.
— Может, по чуть-чуть за встречу? — предложил Батыр, кивнув в сторону бара. — А там и народ подтянется.
— А ты не алкоголик? Драться не будешь?
— Буду, но не сильно, — улыбнулся он, и мы направились к стойке.
Пронзительным крепким напитком ударили в голову воспоминания, шумным шампанским полилась беседа. Постепенно подходили одноклассники и одноклассницы. Фейерверк восклицаний-поцелуев, объятий-рукопожатий то угасал, то вспыхивал вновь.
Когда расселись за столики и начались официальные тосты, слово взял Батыр.
— Друзья, — начал он, — двадцать лет пролетело с тех пор…
В это время я заметил, что дверь ресторана отворилась и в зал вошла пышная рыжеволосая женщина. В руках она держала книгу размером с классный журнал. Никто не успел отреагировать на ее внезапное появление, как она мелкими быстрыми шажками пробралась с тыла к расчувствовавшемуся оратору и с размаху треснула печатным изданием по ничего не подозревавшей лысине.
— А-а-а! — вдохнул ресторан дружно, но выдохнуть не посмел и ошарашенно замер.
Батыр захлебнулся речью. Он не обернулся, лишь в запоздалой защите по-черепашьи втянул голову в плечи, ожидая нового удара. А потом в наступившей тишине раздались с детства знакомые озорные интонации батырского голоса:
— А вот и Ляйсян!
Точно! Как же я ее сразу не узнал? Это была Ляйсян Атнагулова, наша одноклассница!
Раздался дружный хохот: эти двое просто не выносили друг друга в школе — Батыр при каждом удобном случае драл Ляйсян за косы, та ревела от боли, но спуску не давала и при возможности от души лупила обидчика учебником. Помню, как взревел в бешенстве наш математик, обнаружив в тетради любимой ученицы свой плохо исполненный портрет с невинной, казалось бы, надписью: «Казел». За «козла» пришлось ответить. Расплата последовала незамедлительно: на первой же генуборке класса, когда Батыр, сидящий на стуле, вдруг вытянул ноги перед проходящей с ведром Ляйсян, та, не задумываясь, обдала его грязной водой. Сколько было восторгов, словами не передать, особенно по поводу залитых бумаг на столе классной руководительницы. И таких историй было немало.
Так что происходит сейчас в ресторанном зале? Это шутка или продолжение взаимной, ненависти? Не успел я ничего сообразить, как Батыр резко развернулся, с силой намотал на кулак огненные волосы женщины, притянул ее к себе так, что их лбы соприкоснулись, и заговорил, запинаясь в отчаянном волнении:
— Прости меня, родная, прости… Наверное, я трус… Я ведь любил тебя, любил и стыдился непрошеною беспокойного чувства. Считал его проявлением слабости. Грубостью пытался скрыть нежность к тебе. Как я виноват перед тобой, Ляйсян! Прости, но я все еще люблю тебя… Тихие слезы обозначились в глазах женщины:
— Дурачок, — наконец вымолвила она, — я целую жизнь ждала этой минуты.
Они обнялись. Свидетели рождения простого человеческого счастья ошеломленно молчали. Залетевшая с улицы боярышница закружила вверх к яркому свету лампы, совсем не боясь обжечься.
Убить главбуха
Скажите, вы любите свое начальство? Вот и я его ненавижу!