— Что это за чудовище? — засмеялась она.
Дэн поспешил рассказать:
— Местный ветеран. Не знаю, почему еще не сдох. Сначала в него блевали все, кому не лень, потом дети резвились. Я думал, моя добьет, но нет. Костиной младшей достался черенок и листик.
— У тебя дочка? — спросила Настя.
— Даааа, — лицо Дениса тут же разукрасила придурковатая улыбка, — Даже две. Но Ленка уже невеста. Ей девятнадцать.
Настя нахмурилась, и он пояснил:
— Она дочь моей жены от первого брака. Такая зараза. Как родная мне.
— А маленькой сколько?
— Скоро два. А Костиной полтора. В тот год мы выступали почти синхронно, — похвастался он.
— Молодцы какие, — не могла не похвалить Настя, — А у Токаревых тоже дочка? Постарше?
— Да, ей четвертый год пошел. У Костика еще двое пацанов. Близнецы. Вот они и начали драть этот кактус. Тьфу, то есть фикус.
Сокол засмеялась снова. Она слабо себе представляла такую толпу народа в одном доме, поэтом уточнила:
— Вы тут часто все вместе собираетесь?
— Раньше регулярно. Даже жили одно время летом. В городе невыносимо, в деревне детям лучше. Да и новый год тут все толпой пару раз встречали. Эх… — Дэн вздохнул. — Без Сашки и Митьки не то. Пустовато. Давай что ли выходи за Геллера. Нам срочно нужна свежая кровь.
Настя опять захохотала, на этот раз с примесью истерии в голосе.
— Это вряд ли, — выдавила она, стараясь унять нездоровое веселье.
Но в воспаленном воображении тут же зарисовалась пасторальная картинка.
Сашка оттаскивает ребенка от кадки, наставляя шутливо-серьезным голосом, что некрасиво портить чужие растения. А она смеется, глядя на них с дивана, поглаживая круглый живот. И Денис поддерживает Геллера, потому что добить фикус должен тот, кто сейчас у Насти в животе.
Сокол заморгала, прогоняя шальные фантазии.
Штанга, тренажеры, бег, диета, соревнования на носу — все, о чем она должна сейчас думать. Но слезы все равно увлажнили глаза, потому что хотелось хотя бы помечтать.
— А туалет где? — уточнила Настя, понимая, что нужна минутка, дабы переварить все и успокоиться.
Слишком много произошло за какие-то тридцать минут.
Денис показал санузел, оставил одну. Настя включила воду и долго смотрела на бегущую вниз струю. Это немного успокоило. Она почти пришла в себя, уговорила нервы стать канатами. Сокол не спешила делать выводы. Безусловно, было неприятно остаться одной посреди незнакомого дома и чужих людей, но она знала, как хотел Саша побыть с детьми. Да и его ревность к бывшей жене она не считала преступлением. Настя вообще имела черный пояс по оправданию мужских проступков, поэтому ей было несложно унять злость, обиду и раздражение.
Смыв с лица водой слезы, пудру и унылое выражение, Сокол взбодрилась и смело вышла в гостиную. Она ожидала, что Денис будет караулить ее у двери. Слишком уж рьяно тот обещал брату присмотреть за гостьей. Но вместо младшего Бирюкова ее ждал… Слава.
Заполнив собой почти весь неширокий проход в гостиную, он скалился какой-то мерзкой, неприятной улыбкой. Словно мысленно представлял, как Настя выглядит без одежды. Она вполне допускала, что так оно и было.
Сокол в очередной раз опустила голову и попыталась юркнуть мимо него, но не получилось. Слава перегородил проход плечом. Она бросилась в другую сторону, но он опять среагировал, да к тому же еще умудрился запереть, прижав к стене и закрыв возможности к бегству, нависнув над ней.
— Привет, — выдохнул Слава.
Ее окатило выхлопом перегара и дыма. Настя едва сдержала рвотный позыв. Не ответила, разумеется. Но ее знакомому этого и не требовалось.
— Не ожидал тебя здесь увидеть, — продолжал он.
— Взаимно, — буркнула Сокол, отворачиваясь, — Дай пройти. Меня ждут.
— Кто? Геллер? Ты теперь с ним, да? Подумать только.
— Дай пройти, — повторила Настя, не реагируя на провокационные вопросы.
— Куда спешить? Побудь со мной немного. Разве я хуже, красавица?
Он начал склоняться, и Сокол зажмурилась, с ужасом понимая, что придется кричать и провоцировать новый скандал. Но в одно мгновенье воздух вокруг нее стал свежее, и никто уже не нависал сверху, грозя пьяным насильственным поцелуем. Настя открыла глаза, сразу увидела Костю, который за шкирку оттаскивал Славу к выходу, ругаясь в голос.
— Хренов ты мудило, Славик. Я же велел ждать в гараже. До белки допился? Мало тебе Светки, решил и Настю записать в книжечку побед? Покоя не дают Сашкины бабы? — и уже громко на весь дом, — Дэн, твою душу, я же велел глаз не спускать.