— Давай недолго. Ладно? Через пятнадцать минут пойду тебя спасать.
— Нет, — пискнула Настя.
— Нет? Кажется, ты обещала всегда говорить да? — напомнил он, убирая телефон в карман.
— Мне страшно. Пожалуйста, пойдем со мной.
— Нечего бояться, Насть. Я все уладил. Кирилл отдаст тебе трудовую. Только проследи, чтобы оба варианта контракта были уничтожены.
Ее глаза стали размером с блюдца.
— Ты — что? — не поверила она своим ушам, — Ты говорил с ним? Без меня?
— Ага. Ты уже однажды договорилась, вот я и подумал…
— Ну и наглец, — засмеялась Сокол, — Ну даешь!
Она расцеловала его. Геллер не возражал, подставлял щеки и губы, бормоча:
— Да пустяки, малыш. Просто поговорили. Но ты целуй, целуй, мне приятно. Вот сюда, пожалуйста, — и Саша указал пальцем на уголок рта.
В ответ Настя куснула его за губу.
— Он отдаст мне трудовую и аннулирует договор? — никак не могла поверить она.
— Думаю, да. Уверен.
— Я не верю. Так просто? Но он говорил…
— Ты девочка, Насть, — поспешил объяснить Саша, — Тебя легко напугать, пустить пыль в глаза. Его клуб — ничего особенного, хоть и с претензией. И за место свое Новиков держится обеими руками. Я просто немного… обрисовал перспективы. Не самые радужные для него.
— Спасибо, — шепнула Настя.
— Иди уже.
Геллер кивнул в сторону входа. Ему не очень хотелось видеть, как Настя прощается с Кириллом. Он полагал, что увидит нечто большее, чем облегчение в ее лице.
— Только с тобой, — заупрямилась Сокол.
— Ты уверена?
Кивнула в ответ.
— Ладно.
На этот раз Саша не стучал, просто открыл Насте дверь в кабинет. Кирилл говорил по телефону, выглядел так себе. Всклоченные волосы, рубашка расстегнута у ворота, глаза шальные. Едва он увидел их, бросил трубку, не спешил заговаривать.
Саша встал у двери, как телохранитель, всем своим видом, показывая, что этот шаг Настя должна сделать сама. Она сделала. Даже три шага. Пересекла кабинет, остановилась напротив Кирилла, задрала нос, расправила плечи, зажгла глаза. Как на подиуме. Твердо проговорила:
— Кир, давай расстанемся по-хорошему. Я устала с тобой спорить, ругаться. Просто отпусти меня.
— Неблагодарная ты дрянь, — выплюнул Новиков.
— Почему же? — Сокол пожала плечами, — Я благодарна. За многое. Но не настолько.
— Подставляешь меня, Насть. Могла бы хоть месяц отработать. Куда я твоих клиентов дену? Тренировки проплачены.
— Думаю, с этим ты разберешься. На проплаченные тренировки всегда найдется тренер.
— А ты… — Кирилл решил давить ее до победного, — Кому ты нужна, Сокол? Ему? — он мотнул головой в сторону Геллера, — Наиграется и бросит. Обратно ведь приползешь.
— Вряд ли, — хмыкнула Настя.
— Кир, заканчивай эту лирику, — не сдержался Саша, — Давай, как договорились.
Новиков вытащил из стола ее трудовую книжку и копию договора, метнул на стол.
— Свободна, — рявкнул он, отворачиваясь к окну.
Сокол глазам не могла поверить. И взять документы тоже не смела. Геллер подобной трепетностью не отличился. Он сунул в карман ее трудовую, просмотрел контракт. Уточнил:
— Было два экземпляра?
Настя подтвердила.
— Отлично, — победоносно улыбнулся он.
— Я могу уехать? — она не верила.
— Со спокойной душой и чистым сердцем, — заверил ее Саша.
Сокол часто моргала, пытаясь осознать свою свободу и почувствовать ее сладкий вкус. Она уже была готова броситься Саше на шею, чтобы в очередной раз задушить его благодарностями, но ее пыл охладил ледяной голос бывшего любовника.
— В Бикини больше не суйся, Сокол, — проговорил Кирилл, не поворачиваясь к ней, — Даже дома не рыпайся. Только время зря потеряешь. Уж я позабочусь.
Настя сцепила зубы, чтобы не наговорить ему гадостей в ответ, потому что с языка грозило сорваться много чего мерзкого. Но она сдержалась.
— Дай бог тебе доброго здоровья, Кирюш.
Новиков, наконец, обернулся, но ничего не сказал. Настя взяла Сашу за руку и, не оглядываясь, вышла из кабинета, а потом и из клуба.
Они сели в машину. Геллер завел мотор, тронулись.
Настя притихла, листая свою трудовую книжку, а потом просто держала ее в руках.
— Чего ты с ней, как Данко с сердцем? — хохотнул Саша.
— Сумка в багажнике, — призналась Сокол, — А карманов нет.
— В бардачок брось.
— Ага.
Настя сделала, как он велел, сложила руки на коленях, сцепив пальцы.