– Не может быть. Харл не стал бы помогать им.
– Но он помог. Не верите – я покажу вам расшифровки, – впоследствии я так и поступил, чтобы не быть голословным, но было и так понятно, что Зейл мне поверил. – Когда подозреваемый понял, что дело может перейти от нас к Инквизиции, то стал на удивление разговорчивым. Выложил всё от и до: как и за сколько Ситрус проворачивал свои махинации.
– И сколько же? – Линдер вновь разозлился, но в этот раз не на меня.
– Десять процентов от имущества того, чью личность он продавал. По мне – сумма незначительная, – сказал я.
– И как много этих «незначительных сумм» он успел собрать? – спросил Линдер хриплым голосом.
– Без понятия, – признался я. – Подозреваю, что его дамочка получила какую– то часть, но доказать не смогу.
– Тогда почему вы не арестовали её? – спросил Зейл.
– Арбитры – не Инквизиция, – объяснил я. – Мы служим закону и непреклонно следуем его букве. Без улик нет основания для задержания. У меня есть список длиной с вашу руку с именами тех, кто внезапно объявился из мертвых, но против них я также бессилен.
– Поэтому ключом является Харл, – заключил Линдер.
– Именно, – медленно кивнул я. – И я открыт для предложений.
– Спасибо тебе, – сказала Милена, улыбаясь сквозь слёзы. – Просто знать, что он в порядке…
Линдер шаркнул ногой, чувствуя себя не в своей тарелке от такого проявления эмоций.
– Я уверен, что ты скоро свидишься с ним, – с трудом вымолвил он.
– «Скоро» для меня слишком долго, – сухо заключила Милена.
– Прости? – смущённо нахмурился Линдер.
– Я умираю, Зейл. Во имя Трона, неужели ты до сих пор не понял? Я ведь находилась в паре километров от ядерного взрыва!
– А, радиация, – внезапно осознал Линдер.
– Точно, – кивнула Милена. – Я получаю лучшее лечение, что можно купить, но в конечном итоге всё сводится лишь к ослаблению боли.
– И сколько? – спросил Зейл, тут же пожалев о заданном вопросе. Но Милена, казалось, не возражала.
– Кто знает? – пожала плечами девушка. – Это никому не ведомо. Но я чувствую, что точно не доживу до конца года.
– Мне жаль, – Линдер взял её за руку в надежде, что сей жест передаст то, что не выразить словами. Она слабо улыбнулась и на миг ответила тем же, прежде чем высвободить её.
– Спасибо. Приходи на похороны, если тебе не сложно – мне будет приятно знать, что в отсутствие Харла рядом окажется друг.
– Обещаю, – ответил Линдер. На миг закрались сомнения, – внутри в последний раз боролись совесть, долг и симпатия – но затем он добавил: – В доме найдётся что– нибудь красное?
Харл не объяснил, каким образом он свяжется с ним, поэтому, когда обыкновенная капсула с посланием выскользнула из пневмопочты на его стол, Линдер сначала подумал, что это просто очередная бумажная работа. И лишь развернув свёрток, он понял, что ошибался.
Внутри было сообщение – «Туннели за скрипторием». Никакой подписи, однако почерк однозначно принадлежал Ситрусу. И писарь покинул свою контору с трепещущим в груди сердцем.
Он потратил несколько минут, чтобы добраться до того самого зелёного люка– лаза, который оказался приоткрытым. Отворив его настолько, чтобы пролезть внутрь, Линдер затем потянул на себя крышку, оставив лишь маленький просвет, чтобы сориентироваться.
– Харл? – но в ответ лишь заухало эхо, что прокатилось по едва освещаемым проходам. А потом он заметил стрелку, судя по свежей краске недавно нарисованную на осыпающейся кладке напротив входа в люк. Она указывала в противоположную сторону от той секции, где он побывал ранее – коридор оказался достаточно просторным, чтобы беспрепятственно пройти по нему, поэтому Зейл без колебаний последовал по этой немой указке.
Совсем скоро проход открылся в огромное круглое помещение, откуда дальше разветвлялись проходы, словно румбы на компасе. Потолок из фигурного кирпича был высоким, порядка сорока – пятидесяти метров. По периметру стен были разбросаны галереи, их связывали пара закрученных лестниц, которые казались зеркальными отражениями друг друга. Каждая из галерей, в свою очередь, имела несколько входов в туннели, – от четырёх до шести – хотя у некоторых их количество могло доходить до восьми.
– Ты не спешил, – сказал Ситрус насмешливым тоном. Сбитый с толку акустикой Линдер осмотрелся, надеясь увидеть друга где– то неподалёку – и лишь когда после слов послышался самодовольный смешок, писарь взглянул вверх: Харл непринужденно прислонился к балюстраде тремя уровнями выше.
– Я пришёл, как только смог, – ответил Линдер, не повышая голоса. В обширном пространстве его слова приобрели лёгкое эхо, но все равно оставались различимы. Он зашагал в сторону ближайшей лестницы. – Занятное место встречи.