— Это вам за последнюю чешскую песенку, а то, что вы играли сначала, нам не понравилось, — сказала госпожа Катерина, которая любила говорить правду в глаза.
— Нам приходится играть различные пьесы, милостивая госпожа, потому что одному нравится одно, а другому — другое, — отвечал Вавржинек.
— Это, конечно, верно, у каждого свой вкус, — согласилась госпожа Катерина.
— А правда, что вы все чехи? — спросил Яноушек.
— Все, — отвечал Вавржинек, не спуская глаз с Мадлы, которая тоже глядела на него необычайно пристально.
— А откуда вы родом? — спросила девушка.
— Мы из разных мест и сошлись случайно. Я, например, из-под Градца.
— Из-под Градца? А из какого места, скажите, пожалуйста? — продолжала расспросы Мадленка чуть дрожащим голосом.
— Из Есенице; Вавржинек Залесский.
— Брат! — воскликнула Мадлена и, быстро выскочив из-за стола, схватила Вавржинека за обе руки и со слезами стала целовать его. Руки юноши опустились, ноты вместе с деньгами упали на землю, сам он просто онемел; лишь спустя некоторое время из глаз его частым дождиком полились слезы.
— Боже, как обрадуются мать и тетка, когда я напишу им, что мы встретились! — были первые слова Мадлы.
— А они на меня не сердятся? — спросил Вавржинек.
— Не сердятся, но матушка мучается потому, что ничего о тебе не знает. И почему ты совсем не давал о себе знать, Вавржинек, где ты был все эти три года?
— Я все тебе расскажу, Мадленка, потерпи немного; но что ты делаешь в Вене?
— Я служу здесь.
— Ты служишь? Почему? Если бы я только мог себе это представить, я давно разыскал бы тебя, как только ты сюда приехала, но мне и в голову не приходило, что ты можешь быть в Вене. А я-то думаю: как она похожа на сестру! — говорил Вавржинек, радостно глядя на Мадлу.
— Ах, сколько мы о тебе расспрашивали, Вавржик, и все впустую, все ни звука о тебе. Я и подумать не могла, что ты музыкант, — проговорила девушка.
— Ошибка заключалась в том, что мы вас искали только среди сапожников, — засмеялся Михал.
— Господи, мне-то ведь должно было прийти в голову, что ему понравилось другое занятие и что он, вероятно, избрал веселое ремесло, которому у нас обучен каждый, — сказала Мадла.
— А я думал, — Вавржик младше, и потому разыскивал его среди ребят поменьше, — признался Яноушек.
— Он еще молодой, только высокий ростом, — объяснила Мадла.
— Сколько мы искали, чего только не предполагали — и все зря, пока богу не было угодно помочь нам, — заключила госпожа Катерина. — И Гаек — вот он рад-то будет! Он строго-настрого наказывал мне разыскивать вас, Вавржинек.
— Да он ведь на днях приедет, — вмешался господин Михал, — он мне писал с оказией, чтобы я ему тут кое-что приготовил, так как он не сможет на этот раз долго задержаться. К жатве он всегда возвращается домой. И еще он пишет, что у них дома помолвка, а после жатвы будет свадьба; не знаю только, его или сестрина.
При этих словах Мадленка побледнела как мел и быстро нагнулась, будто уронила что-то.
— Да ведь сестра его еще не на выданье? — усомнилась госпожа Катерина.
— Приедет — услышим. Вавржик, наверно, пойдет с нами? — спросил Михал.
— Да, конечно же, с нами! Идите, Вавржинек, к вашим товарищам и объясните им, в чем дело. Они и так уж удивляются тому, что тут творится; потом возвращайтесь к нам, — распорядилась госпожа Катерина.
— Я рад бы, да не знаю, отпустят ли меня товарищи, другого кларнетиста у нас нет. Впрочем, у меня нет никаких обязательств, и я могу уйти, когда захочу, — сказал Вавржинек, направляясь к столу, за которым сидели музыканты. Отдав им деньги, полученные за чешскую песенку, он рассказал, какое радостное событие произошло с ним, — он нашел сестру и добрых людей, которые зовут его к себе. Музыканты начали было возражать против его ухода, но Вавржинек взял свой кларнет, не желая им уступать.
— Завтра я приду к вам и скажу, буду ли я с вами играть.
С этими словами он распрощался и ушел. Музыканты не удерживали его, зная, что Вавржинек хоть и молод, да у него своя голова на плечах.
Когда Вавржинек вернулся, женщины и Михал собрались уже уходить: день склонялся к вечеру, а госпожа Катерина любила быть в эту пору дома.
По дороге Мадленка шла рядом с братом; она рассказала ему о доме, о причинах, которые заставили ее покинуть его. Вавржинек пришел в ужас, услыхав, что его красивая сестра должна была стать женой безобразного мельника, которого он хорошо помнил.
— Значит, этот отчим обоих нас из дому выгнал, — вздохнул мальчик.