Мадленка была даже не столько красива, как привлекательна. И при всем том это была простая, невинная, очень добросердечная и работящая девушка, к тому же бойкая и способная. С молодежью она всегда бывала весела, любила попеть, а парни охотно с ней танцевали, потому что летала она как перышко.
Не один парень в Есенице томился по ней, но она до сих пор никого еще не успела полюбить, и если б ее родители выдавали ее за другого, достойного человека, не столь скверного и уродливого, как мельник, Мадла скорей всего послушалась бы их, привыкла бы к мужу и до смерти прожила бы в деревне, не чувствуя себя ни несчастной, ни счастливой, как обычно живут сотни супружеских пар.
Не доезжая до Градца, Гаек подобрал двух мальчиков, которых родители отправили в Вену в учение. Им было лет по двенадцати; у одного были отец с матерью и множество братьев и сестер, у другого — одна мать-вдова, у которой, как позже узнал Гаек, было еще двое детей. Мальчиков послали вместе, чтоб им было веселей. Одежда на них была хорошая, так же как и обувь, которую они, однако, несли перекинутою через плечо, как им наказали родители, чтобы не порвать; кроме того, за спиной они несли по узелку с караваем хлеба и рубашкой. Завидев их на дороге, Гаек тотчас понял, что это за парнишки.
— Кто вы? — спросил он, когда возы догнали их.
— Мы идем в Вену в учение, — отвечали мальчики.
— Откуда?
— Из Залонева.
— Как вас зовут?
— Меня Гонзик Стрнад, а это вот — Франтик Стеглик, — отвечал тот из них, который был побольше.
— Хороши пташки, — усмехнулся Гаек, да и сами мальчики рассмеялись над тем, что у них так подобрались фамилии[1].
— А много ли у вас денег, ребята? — продолжал расспрашивать их Гаек.
— У меня двадцатка, — сказал старший.
— А мне мама дала двенадцать грошей, потому что больше у нее не было. Но у нас есть хлеб...
— Его вам до Вены не хватит, птенчики, если бы вы даже клевали его помаленьку, а что в самой Вене будет?
— Отец говорил, что на дорогу нам хлеба хватит, а когда дойдем, так чтоб сейчас же искали место, и тогда мастер нам даст, что нам будет нужно, — возразил старший.
— Так, так, если б вы могли дойти за день, за два, да если б мастера ждали вас у ворот — тогда бы еще дело вышло. Да об этом с вами разговаривать — только время тратить. Хотите, подвезу?
Мальчики повернулись к нему с просиявшими лицами:
— Ах, дядюшка, вот бы мы были рады, мы уж просили одного возчика, но он не хотел взять нас задаром.
— Ну, раз вы такие расторопные, влезайте на воз, который поменьше, да не подходите близко к жеребцам: они не знают тонкого обращения, того и гляди лягнут.
Они тотчас вскарабкались на воз и сняли с плеч узелки, поблагодарив доброго дядюшку.
— А удобно ли теперь будет сидеть вам, панна Мадленка? — спросил Гаек, когда ребята уселись. — Вы можете пересесть на первый воз, на мое место, я все равно больше пешком иду, чем еду.
Гаек никогда не брал на передний воз прохожих, но для Мадлы он сделал исключение, и ему стало досадно, когда на его предложение она ответила:
— О, не беспокойтесь обо мне, дядюшка, мне они нисколько не мешают. Вы хорошо сделали, что подобрали этих бедняжек! У меня тоже есть брат, он примерно ровесник этим ребяткам, но только одному богу известно, где он.
— Как же это вы не знаете, где он?
— Отец отдал его в Градец к сапожнику в учение, когда он перестал ходить в школу. И кто его знает — то ли вправду ему там плохо жилось или просто ремесло ему не понравилось, — через три месяца он сбежал, и с той поры мы о нем ничего не слыхали.
— А вы не спрашивали о нем?
— Отец и крестный обыскали весь Градец, но кто знает, на чьей стороне правда: отец ругал его бездельником, обещал, что больше не будет о нем заботиться, а крестный сказал, что там мальчика так тиранили, что он бросил все и сбежал в Вену. Вот бы бог послал мне такую радость — найти его в Вене! Ведь это мой родной брат, сестра — родная лишь по матери. А у нас двоих отчим, — вздохнула Мадла.
— Милая барышня, Вена — огромный город, и там часто трудно бывает отыскать даже старожила, не то что ученика; но если он там, может быть, случай и сведет вас с ним — на свете творятся дивные вещи.
— Да, это так; не так давно ведь и мне в голову не приходило, что я отправлюсь в эту дорогу.
— Если я не ошибаюсь, вы, значит, из-за отчима покинули дом? — начал выспрашивать Гаек. Он никогда не совал нос не в свое дело, а тут вдруг его охватило любопытство — ему захотелось узнать, почему Мадла ушла из дому.