Он не сдерживается. Крепко удерживая меня за бедра, притягивая к себе с каждым толчком, и начинает вбиваться длинными жесткими толчками, что я всякий раз дергаюсь вперед, как игрушка, не контролируя собственных движений, снова поглощенная плотским удовольствием того, что он вытворяет внутри меня.
Он убирает руку с моего бедра, но это не имеет значения. Я двигаюсь вместе с ним, подстраиваясь под его ритм. Я пребываю в таком экстазе, почти животном от своего желания, пока он наполняет меня.
Я чувствую, как его рука скользит по моему телу, лаская живот, затем опускается ниже, он прижимает пальцы к моему клитору. Такое ощущение, что он прижал к нему что-то горячее. И словно ко мне подвели электричество, когда мой и без того нежный клитор кричит от его грубого, настойчивого прикосновения.
Я выкрикиваю его имя, не узнавая свой собственный голос, как только оргазм взрывается из ниоткуда, прорываясь сквозь все тело. Я не могу вдохнуть и парю, безвоздушно в невесомости. Я снова и снова зову его по имени, как будто это единственное слово — мой якорь к реальности, пока плыву по облакам.
Чувствую, как руки в локтях подкашиваются, я падаю на локти. Киска плотно сжимает его член, еще один оргазм идет вдогонку первому, приближая меня еще ближе к нирване. Я выкрикиваю имя Алекса, а затем поток неразборчивого бормотания, а тело поет от удовольствия.
Мой оргазм начинает отступать, я снова становлюсь собой. Такое чувство, что только его имя и член удерживали меня на якоре, не давали уплыть и полностью потерять себя. Он убирает пальцы с клитора, и я одновременно испытываю облегчение и разочарование от того, что лишилась его чудесного прикосновения.
Чувствую, как его рука захватывает мои волосы, намотав на кулак, и он тянет мою голову назад. Я поднимаюсь, жгучая боль у корней волос только усиливает удовольствие, которое чувствую другими частями тела. Он подтягивает меня к себе, прижимая к груди, и обхватывает руками за талию, удерживая на месте.
Я чувствую его теплое дыхание, щекочущее шею, как только он целует там кожу, он начинает шептать мое имя, я слышу дрожь в его голосе. Я протягиваю руку и обхватываю его за голову, повернув к нему лицо и глубоко целую, пока он резко входит в меня.
Он целует меня в ответ, грубо, я знаю, что он сам еле сдерживается. Я сжимаю киску, сильнее прижимаясь к нему, он стонет мне в рот. Он прекращает поцелуй, целуя меня в плечо, затем чувствую, как прижимается лицом к моей шеи, выдыхая. Он произносит мое имя голосом, наполненным похотью, который сильно меня возбуждает, а потом кончает, его член дергается и дергается, сжимаемый моей киской, сперма выливается в презерватив. Я скорблю по этому факту. Скорблю, что не могу почувствовать его горячее семя внутри себя.
Все его тело застывает, он даже не дышит. Его руки сжимаются вокруг меня, прижимая крепче к себе, как будто он хочет, чтобы мы были одним целым. Затем он расслабляется, мышцы перестают напрягаться, он делает глубокий вдох. С силой прижимая к себе.
И его член выскальзывает, он все равно продолжает меня удерживать в своих руках. Затем он тянет меня в сторону, и мы плюхаемся на кровать, я по-прежнему прижимаюсь к нему спиной. Чувствую спиной, как вздымается его грудь, пока лежу в его объятиях, наслаждаясь моментом близости, наслаждаясь осознанием того, что я заставила его кончить с такой же силой, как и он меня.
26
Синди
Меня окутывает восхитительное послевкусие сказочного утреннего секса, но Алекс вдруг заявляет, что бабушка просила его вчера вечером появиться на завтраке со всей семьей, так она рано встанет сегодня... что означает, что у меня есть примерно пятнадцать минут, чтобы принять душ и одеться.
Я с визгом выскакиваю из кровати. Его смех преследует меня, пока я голая бегу назад в свою комнату через смежную дверь.
Меньше чем через пятнадцать минут я стучу ему в дверь. Он хватает меня и притягивает к себе, и я сразу же чувствую его эрекцию.
— Думаю, что бабушка не будет возражать, если мы немного опоздаем, — шепчет он мне на ухо, когда его рука скользит мне под юбку.
Я хочу запротестовать. Действительно хочу, но как только его пальцы достигают моей киски, ноги раздвигаются шире. Тихий стон срывается с моих губ, он поднимает меня, как чертовый пещерный человек, и несет к кровати, бросив на нее.
Когда мы спускаемся в столовую, за столом уже сидит вся семья, но настроение кажется мрачным. Хотя обе Ледяные сестры, похоже, ведут себя наилучшим образом. По крайней мере, сегодня обо мне не шепчутся по-русски.