Хороший командующий

Колбасьев Сергей Адамович Хороший командующий

Колбасьев Сергей Адамович

Хороший командующий

1

Стратегическая литература, в общем, безвредна, но изучать по ней стратегию не стоит (то же относится и к настоящему рассказу). Стратегию следует изучать на войне, где она является одним из элементов быта.

Хороший командующий не должен обладать излишним воображением, только тогда он сможет видеть вещи такими, каковы они на самом деле. Очень важен для него приятный характер и необходим профессиональный юмор. Обязательно - бесстрашие в обращении с высшим начальством.

Одного хорошего командующего я знал лично. Вместе со своим комиссаром он прогуливался по пристани между двумя рядами боевых кораблей. Было яркое солнце и совершенный мир в небесах и порту.

Были торговки с зелеными горами арбузов, босоногие мальчишки с удочками и военморы в различных формах одежды, кучками вокруг балалайки, котла со щами, розовой машинистки из управления порта и взволнованного поросенка, только что прибывшего на истребителе из Ахтарской станицы.

Были боевые корабли, но они тоже выглядели мирно, потому что иначе не умели. Их сделали из ледоколов, насыпных пароходов и землеотвозных шаланд, тех, что вывозят грязь от землечерпалок. Они не походили на морскую аристократию - серые корабли с волчьим профилем и легким волчьим ходом. Они были простыми рабочими, вооруженными наспех и случайно, красногвардейцами, взявшимися за оружие, чтобы защищать свой труд.

Но командующий не обладал излишним воображением и этого пафоса своей флотилии не ощущал. Ему не нравилось, что она ходила пять узлов.

Канонерские лодки!-одно название. На них даже стотридцатимиллиметровые пушки выглядели грузовыми стрелами. Командующему захотелось плюнуть на корму своего флагманского корабля, но он удержался.

Собственно говоря, сердиться на корабли было не за что. Они пришли служить, когда других не было, и служили хорошо. У землеотвозных шаланд открывающееся днище и воздушные ящики вдоль борта; значит, в трюмах до ватерлинии вода. Поверх этой воды наложили дощатые настилы, а на них устроили артиллерийские погреба. Ледокол подняли со дна, назвали "Знамя социализма", поставили пушки и сразу пустили в дело. За два года подводного плавания на нем погнило все дерево. Новые помещения заканчивали на ходу: внизу работают плотники, а наверху стоит у заряженных орудий ходовая вахта. Два раза принимали бой, и от стрельбы сыпались недостроенные переборки. Тогда начинали заново.

- Строительство! - пробормотал командующий.- Строить можно в тылу, а тут безобразие, а не тыл. Белые развлекаются всякими операциями, а из Москвы по рельсам приплыло высшее морское командование. Срочность! От этой срочности в бою происходят нежелательные чудеса. И потом команды. Гонят людей со всех четырех морей, а которые из них моряки - неизвестно.

Здесь я должен заметить, что пессимизм командую-щего был необоснован. Моряков узнавали очень просто. Прибывшего спрашивали:

- Где плавал?

- На Балтийском море.

- На каком корабле?

Почему-то чаще всего - на "Рюрике".

- А на гальюне плавал?

Если отвечал - плавал, гнали в пехоту, потому что гальюн - значит уборная.

Но пессимизм командующего, кроме того, был случаен и ограничен лишь до известной степени: он проявлялся только перед обедом. И от этой мысли командующий улыбнулся.

Что с того, что у противника настоящие канонерские лодки и даже миноносцы, а в тылу весь Севастополь, Свое дело верное.

- Весело, - сказал он.

- Ничего не весело, - ответил комиссар, тоже думавший о высшем морском командовании. - Десант, заслон, обстрел, заградительная операция, все сразу и все в порядке боевой срочности, - засмеялся командующий. - Деловой мужчина. И, бросив окурок в воду, пошел к торговкам. Он очень любил арбузы и безошибочно выбирал их на слух.

2

Расставив циркулем ноги, сжав арбуз широкими ладонями, склонив голову набок и прищурившись, стоял командующий, а перед ним стоял флаг-секретарь. Флаг-секретарь был очень молод, одет во все белое и очень розов. Фамилия у него была французская и знаменитая.

- Товарищ командующий, - с трудом выговорил он, - телефонограмма из Бердянска.

На флотилии был необычайный процент французов. Предки их в свое время бежали из Франции, чтобы не стать синими, но потомки загладили их вину, став красными, а не белыми. Кровь в их жилах текла голубая. Патони-Фантон, де Веррайон, Дандре, Гизи, Бернард де Граве. Самого флаг-секретаря звали Василий Фуше де ля Дюбуазель, а называли Васенька-писсуар а ля Мадемуазель.

Сейчас он был сильно взволнован, но командующий продолжал внимательно выслушивать арбуз, и это действовало успокоительно. Флаг-секретарь начал понимать, что двумя делами сразу заниматься не следует, а начав одно, надлежит его закончить. Что мелочей на морской службе не бывает, а потому арбуз - тоже дело.

- Даю сто, - сказал наконец командующий, и торговка немедленно согласилась. Это была хорошая цена, не слишком дорогая, но и не слишком дешевая.

Оперативные телефонограммы не следует читать где попало. Поэтому командующий направился к сходне "Буденного", на котором помещался его штаб. За командующим пошел комиссар, увидевший телефонограмму, а за комиссаром Александр Андреевич Сейберт, начальник дивизиона канонерских лодок, увидевший арбуз.

На развернутом синем листке оказалось свидетельство о чьей-то смерти. Оно было неинтересно и неудивительно. На таких использованных бланках велась вся оперативная переписка. Но на обороте были две строки крупных карандашных букв.

Командующий прочел телефонограмму, взглянул на стенные часы и задумался. Комиссар тоже прочел и вполголоса выругался. Флагманский штурман, плотный и светлобородый, протянув руку к синей бумажке, сделал вопросительное выражение лица.

- Вслух, - тихо сказал командующий.

Штурман степенно откашлялся и медленно прочитал:

- "Белые обстреливают город. Пять канлодок и один миноносец. Пост Бердянск..." - И, подумав, спросил: - Будем выходить?

Выходить! Флаг-секретарь задрожал от напряжения. Это будет его боевым крещением, и он сумеет себя показать.

- Совсем не будем, - сказал командующий. - У них эскадренный ход десять узлов. Уйдут раньше, чем мы покажемся из-за Белосарайской.

- Товарищ командующий, надо действовать, - вмешался комиссар. Его сухое лицо казалось вдруг осунувшимся, и глаза его потемнели.

- Я полагаю, надо обедать. - И, наклонившись к уху комиссара, что-то тихо добавил.

- Разрешите выйти на "Знамени" и завязать бой? - спросил начальник дивизиона канлодок. - Я тоже хожу десять.

- Не разрешу! - И командующий снова наклонился к уху комиссара.

Начальник дивизиона, взяв в руки арбуз, задумался. Драка, несомненно, состоится. В прошлом бою белая кал-лодка "Страж" все время по радио кричала: "Арбуз! Арбуз!" По их коду это, кажется, обозначает: "Вижу неприятеля". Командующий обладает свойством видеть сквозь арбузную корку, - он великолепно их выбирает... Он уже видит неприятеля и что-то задумал. Но что именно? .. Надо бы выдрать из порта брезент. На "Знамени" нечем накрывать приготовленные у орудий очереди... Интересно знать, что он собирается сделать?

Арбуз приятно давил на руки своей округлой тяжестью. Совсем необязательно, чтобы начальство рассуждало вслух.

Комиссар взглянул на карту и, усмехнувшись, пожал плечами.

- Будь по-вашему, - сказал он, - давайте обедать.

- Какие приказания, товарищ командующий? - звонким голосом спросил флаг-секретарь. Он с трудом сдерживался.

- Приказания? .. Прибраться после угольной погрузки. Команду до вечера на берег. С девяти, как всегда, получасовая готовность.

- Как? - Фуше не поверил своим ушам. - Это все?

- Так! - улыбнулся командующий. - Это все.

Флаг-секретарь Фуше де ля Дюбуазель покраснел еще гуще и вышел из кают-компании. Он был разочарован.

Конечно, начальство не обязано рассуждать вслух, но молчание начальства выдержать не просто. Выдержал только флагманский штурман, но он слишком хорошо знал своего командующего, и у него была борода. А по-глаживание бороды очень успокаивает.