А ещё я всё время мёрзла — в общаге, на работе, в универе, на улице… везде. Под строгий Кролькин взгляд я извлекла из глубин шкафа своё осеннее пальто, до последнего сопротивляясь этому. Но потом пришло понимание, что либо я околею, либо наступлю своей гордости на горло и заставлю себя надеть его. Но и пальто особо меня не спасало. Виной чему было отрицание. Я не принимала этот предмет своего гардероба, из-за чего оно было не способно меня согреть.
Начинала впадать в какую-то депрессивную трясину, причин которой никак не могла определить. Я ведь сама выбрала эту жизнь и строила её так, как считала нужным — вопреки всем чужим желаниям и указаниям, но получалось как-то наоборот, мир вокруг меня становился всё тусклее и бесцветней. Чтобы хоть как-то придать ему цвета, я пошла к знакомому мастеру и обновила цвет своих волос, став ещё более фиолетовой и яркой, но настроение от этого не поднялось.
Свободные дни я проводила либо за книгами, либо в кровати, кутаясь в свои три одеяла.
Иногда раздавалась трель телефона, из-за чего моё сердце проваливалось куда-то в пятки, вызывая приливную волну паники. Я всё так же не отвечала ему, пряча предательский сотовый то в холодильник, то в шкаф, то под подушку. Он звонил нечасто. Обходясь без попыток массированной атаки на меня как в прошлый раз, когда звонки раздавались каждые двадцать минут. Он мог пропасть на день, два или целую неделю, но я всё равно знала, что рано или поздно телефон зазвонит опять, высвечивая на своём экране очередное «Олег». После чего всё внутри меня опять закрутится в тугую пружину, убивая всякое желание есть или спать.
В минуту максимального отчаяния появлялось абсурдное желание, чтобы звонок принадлежал Стасу. Мне даже иногда снилось, что он звонит, а я соглашаюсь абсолютно на всё. Но Чернов не звонил, и тот факт, что у него просто не было моего номера, ничуть меня не успокаивал.
Стас пару раз заходил в наш бар в компании друзей, пил пиво, травил какие-то шутки друзьям, периодически проходясь по мне оценивающим взглядом, не предпринимая не единой попытки приблизиться. Мы даже не здоровались с ним, хотя я ещё поначалу пыталась кивать ему или бросать сухое «привет», но он никак на это не реагировал, словно меня и не было.
А я смотрела на него и убеждала себя, что это именно то, что мне надо. Чтобы он держался на расстояние и не давал никаких надежд.
На истории под название «Станислав Чернов» практически был поставлен большой жирный крест. Всё как я хотела, не правда ли? Только отчего же мне так тошно…
— Верка, ты дура, — беззлобно ругалась на меня Ольга, сидя на кровати. Моя голова лежала у неё на коленях, а ноги я забросила на стену. Олька «раскладывала» мои волосы на пряди и учила жизни. — Он же тебе понравился, чего ты его отшила-то?
— У него девушка есть.
— Тююю, нашла проблему. Когда и кого это останавливало?
— Меня.
Кроля недовольно скривилась:
— А ты не думаешь, что он мог тебя выбрать?
— Да какая разница, выбрал или не выбрал. Начнём с того, что он мне ничего и не предлагал.
— А если бы предложил? — продолжала пытать меня Кроля.
Я невесело вздохнула.
— То сбежал бы от меня через неделю.
Соседка вредно хмыкнула:
— Не такой уж ты и отвратный человек.
— Нормальный я человек, и дело совсем не в этом. Понимаешь, я настолько не похожа на эту его кису, да и на него самого…
— Было бы странно, если бы ты была похожа на мужика!
— Оля, блин! Мы с ним с разных планет. Я интересна Стасу пока не пропадёт эффект новизны. Ему по приколу со мной ругаться, бегать за мной. Он просто не знает, что такое отказ. Вот это и толкает его на геройства.
— Разве это плохо?
— Конечно, плохо. Потому что когда это всё спадет, останусь только я и мой характер. И вот именно тогда, он начнёт свои попытки меня переделать. Я вдруг резко перестану вписываться в его круг общения и соответствовать каким-то общепринятым стандартам, обязательно не понравлюсь его маме, шокирую бабушку или ещё фиг знает что, отчего он начнёт стесняться и стрематься меня.
— Ой, Вера, бред не городи!
Для убедительности Кроль даже мне по лбу постучала, рассчитывая на то, что мозги у меня на место встанут.
— Олька, я больше никогда в жизни не буду подстраиваться под чьи-либо ожидания.
— Ты сейчас про родителей или про Олега?
Да, за годы совместного проживания в одной комнате она неплохо меня узнала.
— Про всех. И про Стаса в том числе.
— Он-то где накосячить успел?
— Вот именно, что нигде. Оля, если бы ты его видела. Высокий, красивый, с этой своей стрижечкой и глаженными брючками. Ещё и умный, скотина! Я рядом с ним растоптанный жизнью воробей…