Выбрать главу

— Давай, — сказала она, слегка подтолкнув его. — Иди к своей мамочке.

Мальчик дернулся вперед. Джейк посмотрел, как она больно вцепилась рукой в плечо малыша. Его сердце огрубело после всех ужасов, которых он наслышался в Берлине, но этот момент невольной жесткости расстроил его окончательно. Что со всеми случилось?

Мальчик, не поднимая глаз, сделал шаг. Фрау Мецгер быстро пересчитала деньги Джейка и сунула их в карман фартука.

— Это все, что вы можете сказать ему? — спросил Джейк. — Только это? Он же ребенок.

— Что вы об этом знаете? — сказала она, сверкнув глазами. — Я заботилась о нем, не так ли? Пока она развлекалась. Я отрабатывала каждую марку. Интересно, на сколько вас хватит. В общем, скажите ей, чтобы больше не приходила, когда все кончится, — отель закрыт. — Она распахнула дверь. Затем, все же устыдившись, посмотрела на Эриха. — Я делала все, что могла. Ты… ты будь хорошим мальчиком, не забывай. Не забывай свою тетушку.

А затем они оказались в коридоре и за ними, тихо щелкнув, закрылась дверь. Может, единственное, что навсегда запомнит этот малыш, — щелчок двери. Они немного постояли, а потом малыш по-прежнему молча протянул ручку, готовый идти, куда поведут.

В джипе было не лучше. Мальчик тихо сидел, безразлично разглядывая мелькавшие мимо улицы, как те дети из Силезии. Они спустились по покатому склону Шёнхаузералле, затем проехали мимо выщербленных стен шлосса в сторону Линден. Велосипеды и солдаты. Обломки самолета в Тиргартене. Отмечал все, не говоря ни слова. Только когда они пошли пешком от Савиньиплац, он снова взял Джейка за руку.

— Боже мой, кто это? — спросила Лина.

— Еще одно дите для Фляйшмана. Эрих.

— Но где ты…

— Это сынишка Ренаты. Помнишь, работала у нас?

— Рената? Но я думала, что всех евреев…

Он остановил ее.

— Долгая история. Я тебе потом расскажу. Давай сначала отведем его в церковь.

— Сначала, думаю, его надо покормить, — сказала она, опускаясь на колени. — Смотри, какой тощий. Ты голоден? Не бойся, здесь безопасно. Ты любишь сыр?

Она повела его к столу и достала кусочек похожего на каучук армейского сыра. Малыш с недоверием посмотрел на него.

— Он настоящий, — сказала Лина. — У него в Америке цвет такой. Вот, немного хлеба. Не бойся, кушай.

Он послушно взял хлеб и отщипнул кусочек.

— Значит, Эрих. Хорошее имя. Я знала одного Эриха. Темноволосый, как и ты. — Она коснулась его волос. — Вкусный хлеб? Вот, бери еще. — Она отломила кусок и, положив его на ладонь, осторожно протянула, будто кормила бездомную зверушку. — Видишь, я говорила тебе. А теперь сыр.

Так она кормила его еще несколько минут, пока он не начал есть самостоятельно, поглощая пищу так же молча, как и смотрел на дорогу. Она взглянула на Джейка.

— Где она?

Джейк покачал головой: не при ребенке.

— Он жил у женщины в Пренцлауэре. Думаю, ему пришлось нелегко. Он практически ничего не говорит.

— Ну разве так уж важно говорить? — сказала она мальчику. — Иногда я тоже молчу, когда вокруг все незнакомое. Нам нужно покушать, потом немного отдохнуть. Ты, должно быть, устал. Дорога от Пренцлауэр неблизкая.

Малыш кивнул. Его успокоил ее немецкий, без акцента — не такой, как у Джейка.

— Нам нужно отвести его к Фляйшману, — сказал Джейк. — Темнеет.

— Времени еще много, — беззаботно сказала она и повернулась к Джейку. — Но если она жива — ты же забираешь его от родной матери? К Фляйшману?

— Я обещал ей, что пристрою его. Объясню все позже, — ответил он, чувствуя на себе взгляд мальчика.

Лина предложила ему еще кусочек сыра.

— Вкусный, да? Еще есть, кушай сколько хочешь. Потом мы поспим, ладно? — говорила она тихим, убаюкивающим голосом.

— Лина, — сказал Джейк, — он не может оставаться здесь. Мы не можем…

— Знаю, — ответила она, не слушая. — Но на одну ночь. Тот подвал. Ты же видишь, как он устал. Для него все незнакомо. Ты знаешь, как меня зовут? — спросила она у малыша. — Лина. — Она преувеличенно сильно зевнула, поднеся руку ко рту. — Ох, я тоже так устала.

— Лина, — сказал Джейк. — Ты же знаешь, что я имею в виду.

Она посмотрела на него:

— Да, знаю. Только на эту ночь. Что с тобой? Ты не можешь отправить его в таком состоянии. Посмотри на его глаза. Мужчины.

Но глаза его были широко раскрыты, вовсе не слипались, он переводил их с одного на другого, будто принимал решение. Наконец остановился на Джейке, встал, подошел к нему и снова поднял ручонку. Джейк на секунду смутился, решив, что малыш хочет уйти, но он заговорил на удивление внятно после такого долгого молчания.