Гюнтер остановился:
— Я ему ничего не говорил. Ничего важного.
— Это он так утверждал. Смысл в том, что они знают: он получил эти сведения от вас. Им известно, что вы знаете меня. Они могут даже подумать, что вам известно, где я. Что означает…
— Согласен, интересная ситуация, — сказал Гюнтер, медленно переворачивая карту. — Но я не знаю, где вы. И, как вы помните, никогда не хотел знать. Чтобы не оказаться в таком положении.
— Если они поверят. Может, они не считают вас таким благородным. Может, они считают вас стукачом.
Гюнтер бросил на него взгляд, затем вернулся к картам.
— Вы пытаетесь спровоцировать меня? Бесполезно.
— Я пытаюсь показать вам, как он посмотрит на все. Когда вы будете говорить с ним завтра.
— И что вы хотите, чтобы я сказал?
— Я хочу, чтобы вы меня предали.
Гюнтер положил карты на стол, взял стакан и откинулся на спинку стула, глядя на Джейка поверх очков.
— Продолжайте.
— Пора занять в этом мире более высокое положение. Сигареты, часы, кое-какой треп в баре — реальных денег на этом не сделаешь. Но даже у мелкого маклера иногда появляется шанс. То, что можно продать за хорошие деньги. То, что падает ему прямо в руки.
— Как я понимаю, такой возможностью является герр Брандт.
Джейк кивнул:
— Я приходил к вам за разрешениями на проезд. Чтобы вывезти счастливую парочку из города.
— А они у меня есть?
— Они есть на рынке. А вы там свой человек. Они подумают, что вы смогли бы. Но тут поменялись обстоятельства. Вы не хотите ограничивать свои возможности. Вашего друга Сикорского больше нет — почему бы не завести себе новых друзей, и даже несколько на стороне? Трудно устоять.
— Очень.
— Поэтому вы согласились встретиться с нами. Чтобы передать разрешения. Если вместо этого появится кто-то еще…
— Где? — спросил на удивление точно Гюнтер.
— Пока не знаю, — сказал Джейк, отмахиваясь от вопроса. — Но в американской зоне. Это важно. Нужно, чтобы они прислали американца. Если это будут русские, я учую подставу сразу же. Это должен быть американец, чтобы, если у меня и возникнет подозрение, было уже поздно.
— И они пришлют его, вашего американца?
— Само собой. Он знает, кто я. Да и сам захочет прийти. Я пустил слух, что мне кое-что известно. Такой шанс он не упустит. И придет.
— И вы в его руках.
— Это он будет в моих руках. Все, что вам нужно будет сделать, — привести его ко мне.
— Стать вашим грайфером, — тихо сказал Гюнтер.
— Это может сработать.
Гюнтер перевел взгляд на карты и снова приступил к игре.
— Жаль, что до войны вы не служили в полиции. Иногда смелый ход…
— Это может сработать, — снова повторил Джейк.
Гюнтер кивнул.
— Но есть один момент. Я с русскими не ссорился. И, как вы говорите, я не хочу терять свои возможности. Если у вас получится, где окажусь я? Обрублю для себя все концы. Русские узнают, что их предал я. Обратитесь к кому-нибудь другому.
— Больше не к кому. Вам они поверят. Это ваше дело тоже.
— Нет, ваше. Помогать вам было интересно — способ провести время. Теперь же вырисовывается нечто иное. Я не хочу светиться. Только не сейчас.
Джейк посмотрел на него:
— Верно. Вы никогда и не светились.
— Верно, — сказал Гюнтер, отказываясь от участия.
Джейк протянул руку и накрыл ладонью карты, не давая ему играть.
— Уберите руку. — Джейк держал ее, не убирая, еще с минуту, глядя на него в упор. — Оставьте меня в покое.
— Сколько вы еще намерены быть живым трупом? Годы? Слишком долго, чтобы ходить с опущенной головой. Вы же коп. Речь идет об убийстве.
— Нет, о выживании.
— Таким образом? Однажды вы уже так пробовали выжить. Хороший немецкий полицейский. Вы не поднимали головы, а люди гибли. Теперь вы хотите сунуть ее в бутылку. Ради чего? Ради возможности стучать русским? Вы будете работать на таких же людей. Думаете, они чем-то отличаются? — Огорченный, он оттолкнул стул и подошел к карте на стене. Берлин, каким он был.