— Негусто, а, приятель? — сказал Брайан Стэнли с полным стаканом виски в руке.
— Ты что тут делаешь? Перешел на другую сторону?
— Тут выпивка лучше, — пояснил он, отхлебнув. — Надеялся что-нибудь разузнать, но сам видишь… — Он уронил листок пресс-релиза на стойку бара.
— Я видел тебя с Черчиллем. Он что-нибудь сказал?
— Конечно нет. Но по крайней мере сказал кое-что мне. Специально для «Экспресса». Был очень мил.
— Но не так мил с другими.
Брайан улыбнулся:
— Они злые, как осы. Так что я решил покрутиться здесь чуток. От греха подальше. — Он снова глотнул виски. — Сюжета нет. Не могу даже до Идена[32] добраться. Надо бы плюнуть, а еще завтра грядет. Хочешь посмотреть, что у нас раздают? — Он достал из кармана другой пресс-релиз.
— Три тысячи льняных простыней, пятьсот пепельниц — что это?
— Подготовка к конференции. Судя по размаху, последняя отрыжка войны. Поди напиши об этом статью.
— Три тысячи рулонов туалетной бумаги, — прочел Джейк.
— Все из Лондона. Интересно, где они ее все это время прятали. Столько лет не видел приличной бумаги в сортире. — Покачав головой, он забрал листок. — Вот еще, сто пятьдесят бутылочек ваксы для обуви. Потрескалась, но блеск дает.
— Ты что, собираешься это печатать?
Он пожал плечами:
— А у тебя? Что-нибудь раздобыл?
— Не сегодня. Я ездил в город. Там еще откапывают тела.
Брайан скорчил гримасу:
— А я не могу, правда. Кишка тонка.
— Размяк. В Африке ты был другим.
— Ну, так то была война. А тут я не понимаю, что. — Задумавшись, он хлебнул из бокала. — Хорошо бы опять в Каир, а? Сидеть на террасе, наблюдать за лодками. После такого — просто красота.
Дрейфующие фелюги, белые треугольники парусов в ожидании хоть намека на ветер, за миллионы миль отсюда.
— Через неделю будешь в Лондоне.
— Ты знаешь, вряд ли, — серьезно сказал Брайан. — Мне теперь только лодки остались.
— Ну, это ты лишнего выпил. Когда человек устал от Лондона…[33] — процитировал Джейк.
Брайан посмотрел на бокал:
— Тогда мы были на подъеме. Я не хочу видеть, как мы покатимся вниз. Шаг за шагом. Там тоже все закончилось. Остались одни русские. А это твои дела. Так что добро пожаловать. С меня хватит. Страшные люди.
— Но есть мы.
Брайан вздохнул:
— Удачливые американцы. Вам не надо считать туалетную бумагу, не так ли? Рекой течет. Интересно, что вы будете делать.
— Вернемся домой.
— Нет, вы останетесь. Захотите все исправить. Это ваша особая дурь. Вас так и тянет все исправлять.
— Кому-то ж надо.
— Разве? Ну, тогда я миропомажу тебя, не против? — Он положил руку на голову Джейка. — Удачи и благослови тебя господь. А я подамся к лодкам.
— Вы, парни, когда-нибудь работаете? — раздался позади них голос.
— Лиз, дорогая, — сказал Брайан, мгновенно превращаясь в сплошное радушие. — Леди с линзой. Садись, пропустим по рюмочке. Я слышал, мисс Бурке-Уайт[34] уже на пути сюда.
— Иди в жопу.
Брайан засмеялся:
— Ууу. — Он поднялся со стула. — Прошу, дорогая, садись. Я лучше отчалю. Пойду почищу обувь. Может, это последний раз, когда мы садимся за стол для высоких гостей, так что надо предстать в лучшем виде.
— О чем это он? — удивилась Лиз, провожая его взглядом.
— Брайан — он и есть Брайан. Вот. — Джейк зажег спичку, чтобы она прикурила.
— А ты чем занимаешься? — спросила Лиз, выпуская дым. — Держишь бар?
— Нет. Ездил в город.
— Господи, зачем?
— Посмотреть на доски объявлений. — Обугленные тела.
— А. — Она быстро взглянула на него. — Удачно?
Он покачал головой и протянул ей пресс-релиз:
— Русские сегодня дают банкет.
— Знаю. И позируют. — Она взглянула на часы. — Примерно через час.
— В Потсдаме? Возьми меня с собой.
— Не могу. Они мне голову оторвут. Никакой прессы, не забыл?
— Я понесу твою камеру.
— Ты не пройдешь. Специальный пропуск, — прибавила она, показывая свой.
— Пройду. Состроишь им свои голубые глазки. Русские все равно не умеют читать по-английски. Давай, Лиз.
— Ее нет в Потсдаме, Джейк, — сказала она, глядя на него.
— Я не могу сидеть тут, ничего не делая. От этого только хуже. Все равно мне надо собирать материал.
— Мы будем только снимать, и все.
— Но мне надо туда попасть. Хоть посмотрю. Все лучше, чем это, — сказал он, демонстрируя листок с пресс-релизом. — Ну же. А потом я тебя угощу, как договаривались.
32
Сэр Роберт Энтони Иден, Первый граф Эйвонский (1897–1977) — британский политик. Во время Второй мировой войны был министром иностранных дел Великобритании.
33
«Когда человек устал от Лондона, он устал от жизни» — фраза английского писателя и лексикографа Сэмюэла Джонсона (1709–1784).
34
Маргарет Бурке-Уайт (1904–1971) — американская фотожурналистка, известна своими репортажами о Второй мировой войне и портретами мировых лидеров.