— Смотрите, это Черчилль, — сказала Лиз, хватая камеру. — Давай туда.
— Очевидно, у них тоже экскурсия, — сказал Рон, делая вид, что ему все надоело, но тем не менее завороженно пялясь на лестницу — ну как же, знаменитость.
Джейк вылез из джипа. Вот тут и стоял, улыбаясь, Гитлер. А теперь Черчилль, в легкой летней форме, зажав зубами сигару, окруженный репортерами. Рядом с ним Брайан. И как ему удалось так быстро добраться сюда? Но у Брайана имелась легендарная способность появляться везде неожиданно, как черт из табакерки. Черчилль, смущаясь аплодисментов, остановился на лестнице. Машинально поднял руку, сложил пальцы в победный знак, затем смешался и опустил, осознав вдруг, где находится. Джейк посмотрел на толпу. Аплодировали английские солдаты. Немцы стояли молча. Затем отошли — возможно, стыдясь своего любопытства, как прохожие придорожной аварии. Черчилль нахмурился и поспешил к автомобилю.
— Давайте посмотрим, — сказал Джейк.
— Вы в своем уме? И оставить джип, битком набитый фотоаппаратами? — Автомобиль Черчилля отъезжал, толпа потянулась за ним. Рон закурил сигарету и сел в машину. — Валяйте. А я тут посторожу. Принесете мне сувенир, если там хоть что-нибудь осталось.
На входе стояли русские солдаты. Коренастые азиаты с винтовками. Всего лишь демонстрацией силы, впрочем: люди свободно входили и выходили, да и охранять нечего. Джейк повел Лиз мимо вестибюля с развороченной крышей по длинной галерее. По зданию бродили солдаты, выискивая среди обломков медали — все, что можно унести. Посреди зала лежали огромные люстры. Одна еще висела в нескольких футах над мусором. Ничего не убрано. Это почему-то шокировало больше, чем развалины снаружи — наглядная ярость решающего штурма, зримое безумие разрушения. Мебель разбита на куски, обивка вспорота штыками; картины порезаны. Ящики выпотрошены и отброшены. В кабинете Гитлера гигантская мраморная столешница перевернута, края отколоты на сувениры. Везде бумаги с отпечатками грязных сапог. Отвратительные свидетельства буйства. Монгольская орда. Он представил, как вопила охрана, мечась по залам, колошматя и растаскивая все подряд.
— Как ты думаешь, что это? — спросила Лиз, поднимая пачку пустых бланков с золотым обрезом — сверху рельефные нацистский орел и свастика.
— Приглашения. — Он повертел бланк в руке. — Фюрер просит вас присутствовать. На чаепитии. Бланков целые ящики. Хватит на тысячу лет.
— Как у миссис Астор,[14] — сказала Лиз, засовывая несколько штук в карман. — Хоть что-то, а?
— Пошли отсюда, — сказал Джейк. Ему было не по себе от этого бардака.
— Дай мне сделать несколько фоток, — сказала она, снимая комнату.
Два американских солдата, услышав английскую речь, подошли к Лиз и протянули свой фотоаппарат:
— Привет, щелкните нас?
Лиз улыбнулась:
— Конечно. У стола?
— Свастику захватите?
Массивная декоративная свастика лежала на полу лицом вниз. Оба солдата поставили на нее ногу. Один приобнял другого, и оба заулыбались в камеру. Дети.
— Еще раз, — сказала Лиз. — Свет плохой. — Щелкнув, взглянула на их фотоаппарат. — Где достали? С начала войны не видела таких.
— Шутите? Они отдают их практически задаром. Поищите у Рейхстага. Хватит пары бутылок «Канадского клуба». Вы только приехали?
— Да.
— Пропустим по стаканчику, а? Я угощаю. Могу все тут показать.
— А что мама скажет?
— Эй!
— Остынь, — сказала она и кивнула на Джейка. — К тому же он страшно ревнивый.
Солдатик посмотрел на Джейка, затем подмигнул ей:
— Тогда до следующего раза, детка. Спасибо за снимок.
— История для мемуаров, — сказала она Джейку, когда солдаты ушли. — Никогда не думала, что меня будут клеить в кабинете Гитлера.
Джейк удивленно посмотрел на нее. Он вообще не думал, что Лиз можно клеить. Но сейчас понял, что, если с нее соскрести фронтовую грязь и солдатскую фанаберию, она станет хоть куда.
— Детка, — развеселился он.
— Где бункер?
— Здесь, наверное. — Он показал в окно на задний дворик, где на часах стояли русские солдаты. Небольшой бетонный блокгауз; иссеченный осколками, пустой участок земли. Двоих американцев сначала отогнали, но потом те предложили сигареты, и часовые отошли в сторону, разрешив солдатикам сфотографировать. Джейк вспомнил Египет, аллею бункеров, где уходили под землю фараоны, влюбленные в смерть. Но даже они не забирали с собой свой город.
— Говорят, он в конце на ней женился, — сказала Лиз.
14
Кэролайн Уэбстер Шермерхорн Астор (1830–1908) — жена миллионера-железнодорожника Уильяма Бэкхауза Астора, предпочитала представляться просто как миссис Астор, и после 1887 г. только это было отпечатано на ее визитках.