Когда Яшка появился, завгар обедал всухомятку. Перед ним на газете лежали чёрствые бутерброды и малосольный огурец. Он искоса посмотрел на Яшку, ковырявшего спичкой в зубах, и отодвинул от себя еду.
Яшка уселся на свободный стул и пожелал Касаткину приятного аппетита.
— М-да, длинный у тебя перерыв, — сказал Касаткин, морщась на каждом слове.
— Что вы!.. — Яшка изобразил удивление. — Я так торопился, что пиво оставил.
Почти целую бутылку.
— Так-таки и оставил? — с сомнением спросил Касаткин, невольно сожалея об этой бутылке. — В общем, ты, Яшка, эти свои штучки брось. По-дружески советую. М-да А теперь идём к машине.
Светло-серая «Победа» холодно посверкивала никелем в дальнем полутёмном углу гаража. Это была обычная серийная машина. И всё-таки Яшка мог бы её узнать среди сотни да что там сотни — среди тысячи других автомашин. Ведь это была его, Яшкина, «Победа», хотя и считалось, что она принадлежит заводу и закреплена за директором. Раньше, зная Яшкин характер, никто из шофёров не решался даже близко к ней подойти. А теперь без Яшкиного разрешения в этой машине копалась, присвечивая себе электрической лампочкой, какая-то девушка, надевшая поверх шёлкового платья чистенький комбинезон. Что она может, понимать в моторах? Разве она способна оценить такую классную машину?
Яшка остановился в двух шагах от «Победы» и враждебно смотрел на девушку, которую Касаткин назвал Надей.
«И чего она там копается, чего ищет? — думал он, наблюдая за тем, как девушка возится с инструментом. — А Касаткин силён, ничего не скажешь. Уже называет её по имени. Кстати, не он ли её устроил на завод? Очень даже возможно. Наверняка порекомендовал её директору. Только зачем Касаткин засучил рукава? Как будто завгар не знает, что ещё не родился человек, который обнаружит в Яшкиной машине хоть какую-нибудь неисправность. Уж на что автоинспектора народ дошлый, но и те ни разу не могли к Яшке придраться. Так что напрасно старается Касаткин вместе с этой барышней».
Процедура осмотра при таких темпах грозила затянуться до самого вечера. По вполне понятным причинам Яшке эта перспектива не улыбалась. Равнодушно смотреть, как кто-то калечит его машину? Ну нет! Его нервы были напряжены до предела. Яшка выпрямился и, решив, что пора кончать, спросил, обращаясь куда-то в пространство между Касаткиным и Надей:
— Ну как, ко мне претензии будут?
Он увидел, что девушка отложила гаечный ключ и вытерла руки паклей. Отвечая не столько Яшке, сколько на вопрошающий взгляд Касаткина, она сказала:
— Машина содержалась в относительном порядке.
Только в относительном? Яшке захотелось выругаться. Скрипнув зубами, он с улыбочкой спросил:
— А маленькие претензии, значит, всё-таки есть?
— Конечно. — Она была спокойна и выдержала его взгляд. — Придётся отрегулировать сцепление.
— Это почему же, если не секрет?
— И, кроме того, — сказала она, не удостоив Яшку ответом, — коренной подшипник коленчатого вала стучит. Хотите послушать?
— С удовольствием.
Она смерила его взглядом с головы до ног и села за руль. Мотор заработал. И тут Яшка неожиданно для себя явственно услышал, как дробно и мелко стучит проклятый подшипник. «Действительно, — подумал Яшка, — и как это я проморгал?»
А девушка, заглушив мотор, высунулась и сказала:
— Впрочем, это не имеет значения. Акт я согласна подписать. Вы, товарищ Касаткин, не возражаете?
Яшкиного согласия она не спрашивала. Оно подразумевалось само собой. Она словно делала ему одолжение. А он Что он мог ответить? Ему не оставалось уже ничего другого, как скрепя сердце пройти вместе с девушкой в конторку к завгару и там, не глядя, размашисто подписать составленный Касаткиным в трёх экземплярах приёмо-передаточный акт.
Сунув в карман один экземпляр акта, Яшка быстро вышел из конторки завгара.
Было два часа пополудни.
Он опустился в кресло и закурил. Никогда ещё время не тянулось так медленно. Всё вокруг, казалось, застыло в плотном тусклом мареве, осевшем на землю, и Яшка, которого доконала жара, то и дело посматривал на часы. Скорее бы кончилась эта пытка!
Наконец, ровно в четыре часа, послышался сиплый гудок. Был он, по-обыкновению, басовит и тревожен. Его низкий, сдавленный звук до тех пор стлался над зданиями цехов, пока оттуда не повалил народ. И сразу весь двор перед гаражом зарябил промасленными спецовками, комбинезонами и брезентовыми куртками.