Девчонку даже искать не пришлось. Пока бабы из бухгалтерии вовсю пялились, выспрашивая попутно нехитрую подноготную, открылась дверь в соседний кабинет. "Главный бухгалтер", - машинально отметил табличку и уставился во все глаза. Строгий серый костюм, аккуратная прическа, спокойное: "Здравствуйте". И все. Никакого интереса, ни одного взгляда.
- Нина Николаевна, платежки подготовьте.
Крашенная в рыжий цвет молодуха тут же перестала строить ему глазки и схватилась за печатную машинку.
За пару дней узнал все, что можно. Витька, разбитной черноглазый шофер, болтал охотно обо всем на свете.
- Зовут Вероника Петровна, двадцать пять лет, сюда по распределению приехала. Путевки лучше сдавать вовремя, у нее там строго, и пить на работе ни-ни, председатель мужик серьезный, а сейчас к тому же свеклу копают, все машины нужны.
Пожалуй, знакомиться лучше всего в субботу. В клуб привозят кино, приходят и стар и млад. Пришла и она - ладная фигурка, фирменные джинсы, светлый свитерочек плотно обтягивает грудь. Веселая, стоит с девками, смеется.
Витька проследил за его взглядом, присвистнул.
- Красивая, очень красивая, - искренне сказал Григорий. - И куда только парни смотрели?
- Да ну ее. Подгуляться не выйдет, а жениться, оно надо? Будет еще и дома всех строить.
- Да? Может быть, и не будет.
Потянул за собой Витьку, подошли к девкам. Хихоньки да хахоньки, отшучивался, отбрыкивался, все старался втянуть в разговор Веронику. Уже и слепой бы заметил, одна она не смотрит.
После кино молодежь на танцы оставалась, а Вероника явно домой собралась. С ней пара молодух постарше, наверное, по пути. Тут же нахально присоединился к их компании. Молодухи похихикали и быстро отстали.
По дороге пытался ухаживать, девушка вежливо пыталась изображать интерес. Григорий запрокинул голову, взглянул в нависшее хмурое небо.
- Последняя осень,- не сдержал злой иронии, на ходу проглотил еще одно, непечатное слово.
Вероника удивленно посмотрела на него.
- Песня. Любимая. - Выкрутился.
- А почему именно "последняя"? Обычно называют другую "Осень", - в голосе впервые послышался интерес.
И вдруг как-то сразу нашлась общая тема. Рассказывал, как пятнадцатилетним пацаном доставал билеты на концерт Высоцкого. Вероника уже не застала.
Клим старше почти на десять лет, на целую вечность. Как много, оказывается, общего было в этой вечности.
Рассказывал взахлеб. Как пел на сцене Высоцкий, какой он, живой Высоцкий.
И слушала, затаив дыхание, вбирая каждое слово.
Как тайком пробирались на концерт Шевчука, за что грозили выгнать из училища и из комсомола.
Она - как "ДДТ" собирал стадионы. Как пропускали пары и покупали билеты втридорога, а парни поднимали их на руках. Как пели все разом: "Осень, в небе жгут корабли", и жизнь казалась ясной и яркой, словно огнями тысяч зажигалок мерцающее поле, словно летнее звездное небо над стадионом.
Как на всех заборах писали: "Цой жив". И уже понимали - сказка окончилась.
Дошли до калитки. Быстрое: "До завтра". Хлопнувшая дверь.
Ждал возле конторы, упрямо провожал до дома, и говорил, говорил, обо все на свете. Пытался задержать, остановить, но возле калитки вырывала руку и захлопывала дверь перед носом.
Что он - пацан пятнадцатилетний? И ей давно не шестнадцать, для деревни уже - старая дева. Долго она его на веревочке водить собирается? Больше трех недель с той ночи. И день уплывает за днем. Нет у него времени в игры играть.
Не остановился на ее: "До свидания".
Упрямо шагнул в калитку, довел до порога.
Оттер плечом, не давая закрыть дверь. А Вероника скользнула вперед и обернулась, уже с ножом в руке.
- Уходи-ка по-хорошему.
В голосе никакой паники - злая уверенность человека, давно уже привыкшего справляться и с пьяными, и с трезвыми.
Мужчина остановился, взглянул в серые ненавидящие глаза, и застыл, не на нее смотрел - сквозь нее. Вот тогда Вера испугалась.
А Клим увидел вновь: ночь на исходе, догорающее селение. Потрепанный взвод, прибывший слишком поздно.
И факел, живой пылающий факел, затмевающий отблески пожара.
Опомнился, оглянулся вокруг, приходя в себя. В печке мирно гудел огонь, девчонка стояла напротив, своя, родная, светловолосая.
- Нет. - Резко мотнул головой, прогоняя видение. - У нас не Армения.
- Что?
- Нет, ничего.
Странная тревога в ответном сером взгляде.
- Уходи, - выдохнула. Уже не угроза - просьба.