Был разгар дня, и они, урвав час у его работы, устроились в парке под цветущей сакурой. Мито прислонилась спиной к дереву, а Хаширама беззастенчиво растянулся на земле, опустив голову на её колени.
— Разве я могу тебе отказать? — хмыкнула Мито, стараясь сдержать улыбку. Он вёл себя с нею порой, как ребёнок — прямолинейный, наивный.
— Как-то двояко получилось, — Хаширама поймал одну из её алых прядей, колышимых ветром, и принялся покручивать между пальцами. — С твоих слов я не то деспот, не то безмерно хорош.
— Глупый ты, — наклонившись, Мито коснулась губами губ мужа в лёгком поцелуе. — Знаешь ведь, что ты — вся моя жизнь.
Она не лукавила. С каждым днём, проведённым рядом с ним, Мито всё отчётливей понимала: в нём её счастье. Неожиданный вывод для той, кто хотела всю жизнь сражаться.
— И опять прозвучало странно, — заметил Хаширама серьёзно. — Неужели я настолько ограничил твою свободу, что помимо меня у тебя другой жизни нет?..
— Хаширама, не беси меня! — прикрикнула Мито, хватив кулаком по земле и оставив вмятину.
— Милая, неужели я тебе настолько не нравлюсь?..
Занятная была картина: основатель Конохи, со смехом убегающий по всей деревне от доведённой до белого каления супруги.
С ней Хаширама позволял себе быть весел и беспечен, на работе же представая в совершенно ином образе — образе Первого Хокаге, великого шиноби и правителя Деревни, Скрытой в Листве. Он был внимателен к каждому из подчинённых и по-своему мудр, умел расположить к себе любого на переговорах, но и становиться жёстким и непоколебимым, когда нужно.
Мужа Мито любили и почитали. Его начали, вначале тихо, а затем в лицо, называть Богом Шиноби.
Однако рядом с этим исполином всегда шли две его тени, тёмная и бледная. Мадара и Тобирама.
Мадара был неистовым, как гроза и огонь, резким в словах и суждениях, нетерпимым и нередко жестоким. Тобирама, в противоположность ему, — всегда идеально собран и отстранён, словно покрыт ледяной бронёй. Мито не могла сказать, что до конца разобралась в них, оба оставляли после себя какой-то осадок в душе… Однако два этих человека были неотъемлемой частью её новой жизни, братьями Хаширамы: Тобирама — по крови, Мадара — по духу. Зная, как оба важны для её мужа, Мито со временем научилась и сама воспринимать их, как братьев — со своими странностями, но членов семьи, от которых нельзя отказываться, отворачиваться. Поэтому когда Хаширама проникновенно смотрел на неё и просил помочь…
— Тобирама-сан, у вас найдётся минута?
Тобирама поднял голову от свитка с донесением, который просматривал.
— Проходите, Мито-сан, — произнёс он как всегда хладнокровно. — Чем обязан?
Подойдя ближе к его столу, Мито опустилась на татами напротив и без предисловий заговорила:
— Беспокоясь о вашем благополучии, Хаширама поручил мне предложить вам на рассмотрение несколько кандидатур подходящих невест.
— Весьма прямолинейно, — заметил Тобирама.
— Я знаю, что вы заняты, и не хочу лишней дипломатией отнимать ваше время, — вежливо ответила Мито.
Он сложил на груди руки и свёл на переносице светлые брови.
— Я уже имел подобный разговор с братом пару лет назад и чётко высказал тогда ему своё мнение. Не знаю, зачем он попытался впутать вас — своего решения я не изменю.
— Ну, раз уж впутал, объясните мне свою позицию, Тобирама-сан, — попросила Мито.
— Как угодно. Моя цель в жизни — процветание этого селения, и она единственная. Мой характер мало какая женщина сможет даже просто вынести в аспекте совместной жизни до смерти, о счастье речи вовсе не идёт. Кроме того, я рождён с очевидным изъяном и не намерен распространять в следующее поколение дефектные гены.
— Очень… откровенно, — проговорила Мито, от его слов растерявшись.
— С вами я могу позволить себе быть откровенным, — ответил Тобирама всё так же хладнокровно. — Мой брат считает вас достойной абсолютного доверия, и я полагаюсь на его мнение в этом вопросе.
В этом вопросе… Мито на ум пришло кое-что.
— А что Мадара-сан? — серьёзно спросила она. — Хаширама доверяет и ему, но вы — нет.
Ни единый мускул на лице Тобирамы не дрогнул, но взгляд потяжелел.
— Ситуация с Мадарой слишком сложна и неоднозначна, чтобы обсуждать её так просто, — отчеканил он. — Если вы позволите, я бы хотел вернуться к работе.
— Да, разумеется, — Мито поднялась. — Благодарю за уделённое время, Тобирама-сан. Я постараюсь переубедить мужа.
— Оставь ты его в покое, — говорила Мито тем же вечером за ужином. — Тобирама — одиночка, тебе придётся с этим смириться.