— Микки! — голосит мама.
Вижу ее руку — она пытается схватить брита, но ее оттаскивают.
Он опускает автомат.
«Сюда давай», — указывает на гостиную.
Другой солдат удерживает маму. Теперь отпустил. Я обхватываю ее за пояс.
— Ничего, сынок. — Она наклоняется. — Только не плачь перед ними, — шепчет в ухо и отталкивает меня.
— Мамуль, а что с Киллером? — спрашиваю.
— С ним все хорошо, — говорит.
Всех детей запихали на диван. Снаружи слышны крики и рокот вертолета. Вспоминаю: вот поэтому мне и было не заснуть. А теперь меня затиснули между Молью, у которой на коленях сидит Мелкая Мэгги, и Пэдди, который отшатнулся, будто я прокаженный.
— Чердак осмотрели? — Из кладовки выходит здоровенный жирный уродливый солдат. Видимо, устраивает налеты не только на дома, но и на холодильники.
— Нет, — говорит тот, который привел меня вниз.
— Ну так давай осмотри! — рявкает Бастер Блуд-вессел.
— Где мой папа? — спрашиваю.
— Папы нет дома, — цедит Ма, меряя меня убийственным взглядом.
Ушел куда-то. Но он же вроде пока не пьет.
Мэгги подбегает к маме, которая сидит на папином стуле, и запрыгивает к ней на колени. Мы ждем молча. Так принято. Не обращать на них внимания, чтобы они не подумали, что взяли над нами верх. Мы смотрим друг на друга. Моль прижала коленки к груди, натянула на них белую ночнушку. Видно только ее голову, рыжую, как баскетбольный мяч, которая торчит над бесформенной кучей, а лица не разглядеть сквозь белую косметику, которой она замазывает свои десять миллионов веснушек. Похоже, она вечером ходила на дискотеку.
— Чайком нас тута, видать, не напоят? — Бастер смеется, ему кажется, что он шутит.
— Иди в задницу, — отвечает Ма.
— А, ты у нас, небось, католичка упертая, да, цыпа? — подмигивает Бастер.
— Заткни, жирняк, варежку! — выпаливаю я (это из песни Бастера), и дом чуть не грохается. Ржут даже другие солдаты. Такого со мной еще никогда не было. Я — звезда.
Снаружи доносится шум, как от тысячи громов. Женщины стучат крышками от металлических баков по земле — предупреждают членов ИРА, чтобы те смывались. Киллер на заднем дворе лает как сумасшедший.
— Псину заткните! — требует Бастер.
Киллер взвизгивает.
— Только попробуйте мне собаку тронуть! Скоты! — кричит Ма на задний двор.
Так и надо, мамуля.
Солдат встает перед камином.
— Мамуль, он встал на твой хороший кафель, — сообщаю я голосом ябедника.
— Это потому, что он сволота безмозглая, сынок. Не переживай, они сейчас уйдут. Знают же, что не найдут ничего. Просто решили поиздеваться над ни в чем не повинными католиками.
Мы ни в чем не виноваты, потому что Папаня — не член ИРА. Он всю свою жизнь был пьяницей. С другой стороны, Ма говорит, что в ИРА полно всякой пьяной швали, потому что из лавчонки, где она работает, видно, как они каждый вечер, даже на неделе, вываливаются из клуба «Шемрок».
— Нашел чой-та!
Кричат с верхней площадки. Чой-та. Чой? А я думал, уж они-то умеют правильно говорить по-английски.
— Тащи сюда! — орет Бастер, и поросячьи щечки так и сияют от радости.
Мы переглядываемся. Ма явно обеспокоена. Может, Папаня все-таки член ИРА. Может, пьянки — это просто прикрытие, маска, чтобы сбить их со следа и скрыть, кто он на самом деле. Я знаю, что папа Бридж Маканалли точно в ИРА. Она вечно об этом болтает. Если Папаня — тоже, и его посадят в тюрьму, я смогу перебраться в Америку по одной из этих «программ помощи бедным страдающим детишкам Северной Ирландии». Отлично, надеюсь, Папаня все-таки член ИРА. И его посадят.
Солдат возвращается с двумя балаклавами. Такие штуковины вроде лыжных масок, под которыми члены ИРА прячут лица. Некоторые придурки носят их в мороз под капюшоном лыжной куртки. А еще они нашли наш противогаз. Мы с ним иногда играем, когда Ма и Папани нет дома. Моль или Пэдди надевают его и гоняются за нами по всему дому — в такие моменты Пэдди человек человеком и мне даже почти нравится. Я один раз попробовал надеть, но стало нечем дышать. От газа спасешься, а сам задохнешься. Ничего себе гениальное изобретение.
— Ладно, бери его, — говорит Бастер.
Два солдата стаскивают Пэдди с дивана и выкручивают ему руки за спину.
— Не троньте его, сволочи!
Ма вскакивает со стула и кидается на бритов. Двое из них загораживают Пэдди.
— Пустите его! — кричит Ма.
Бастер толкает ее обратно на стул, удерживает.