Влетаю в дом. Тетя Катлин и Ма умолкают.
— Только что встретил на улице нового священника, он сказал, что скоро зайдет, — докладываю.
— Отличный у нас новый священник, — говорит Ма.
— Да и собой тоже вышел, — добавляет тетя Катлин.
— Да простит тебя Господь и помилует, — говорит Ма, но сама явно хочет улыбнуться.
— Хотя вряд ли у него интерес по этой части, — говорит тетя Катлин с хулиганской усмешкой.
Ма трясет головой — «тшшш». Видимо, хочет сказать, что он же священник, а им ничего такого нельзя. Я запрыгиваю к тете на колени.
— Да чтоб тебя, малой, велик ты стал вот так на меня наскакивать, — смеется она.
Сползаю на пол, приваливаюсь к маминым ногам. Это у меня с малых лет такая позиция для послушать-о-чем-они-сплетничают.
— Иди-ка налей нам с тетей Катлин по чашечке чая, — говорит Ма, вся такая добренькая. Можно подумать, действительно просит, а не в смысле что «ну-ка сделал, а то я тебя урою». — Я там тебе суп в кастрюле разогрела! — кричит она мне вслед.
Ставлю чайник. В гостиной перешептываются. Подхожу на цыпочках к дверям кухни, слушаю.
— Что мне с деньгами делать, не знаю. Взять еще больше часов я не могу. Дети и так без меня растут, — говорит Ма.
— А от него слышно чего?
— Не. — Ма качает головой.
— Ну, Господь милостив. Может, уже и подох где-нибудь в канаве.
— Да задери тебя коза, Катлин, — говорит Ма.
— Джози, лапуля, ты что, до сих пор… подумай лучше о будущем.
— В глазах Господа мы по-прежнему женаты. Нет, не могу… столько лет. — Какие-то хлюпанья. — Да и с детьми трудно. Пэдди — я вообще не понимаю, что с парнем происходит. Почти его не вижу. А придет домой, на меня не смотрит. Чувствую, что он во что-то вляпался, но в ИРА мне пообещали его ни во что не втягивать. А еще я так пока и не выплатила кредит за этот чертов телевизор с видеомагнитофоном — про остальное уж и не говорю. Мэгги и Пэдди нужна новая форма. Ну хоть Микки старую Пэддину доносит.
Блин, так и знал! А, казалось бы, ведь иду в новую школу, хоть раз в жизни могли бы мне купить собственные шмотки.
Хрясь!
— Ай-й-й-йа!
Дверью мне прямо в лицо.
— Так тебе и надо, не будешь подслушивать, — говорит Ма. — Ну, где наш чай?
Чайник кипит, как сумасшедший. Ма качает головой, заливает заварку кипятком. Я стою у нее за спиной.
— Вот, тут для тебя суп.
Наливает мне в тарелку.
— Не хочу, — отвечаю.
— Ешь, говорю, не выпендривайся. Вон какой стал — кожа да кости.
Ма уносит чайник и две чашки в гостиную. Дверь кухни захлопывается.
Слушаю.
— В общем, я понятия не имею, что мне дальше делать. Пэдди еще год нужно обязательно проучиться, значит, пока придется жить на мой заработок и на ту мелочь, которую получает Мэри, — говорит Ма. — Не разгуляешься.
Я выливаю половину супа обратно в кастрюлю, чтобы побольше осталось.
— Ну, а Минни?
— А Минни я последний долг так пока и не выплатила, — говорит Ма.
— Господи помилуй! — восклицает тетя Катлин. — Ты поаккуратнее, с этими лучше не связываться.
Я вообще не понимаю, почему ты такой бессовестный эгоист, Микки Доннелли. Мамочка твоя в отчаянии, а ты думаешь про какую-то идиотскую форму. Я должен ей как-то помочь с деньгами. Выливаю весь суп обратно в кастрюлю.
— Микки, суп доел?! — кричит Ма.
— Да, мамуль.
— Иди тогда погуляй, дай нам с тетей Катлин поговорить.
— Ну, Микки, сынок, — обращается ко мне тетя Катлин, когда я вхожу, — который там у нас час? Я на пять записалась на укладку, вечером иду играть в дартс.
— А мама сама вам может сделать укладку, — говорю. — Она у нас теперь парикмахер.
— Ты чего это тут несешь?! — обрывает меня Ма.
— Мамочка, ну ты же стрижешь, верно?
Ма с тетей Катлин глядят друг на друга, потом Ма смеется.
— Он сюда прибегал вчера вечером. Пришлось его постричь и перекрасить для маскировки.
Ма смотрит в окно и крутит кольцо на пальце.
— А вы знакомы с дядей Томми? — обращаюсь я к тете и подмигиваю.
— Что еще за дядя Томми? — удивляется тетя Катлин.
Ма смеется. Кивает тете Катлин. Та тоже хохочет.
— Давай отсюда по-быстрому и закрой за собой дверь. И смотри, не болтай на улице.
Я закрываю внутреннюю дверь и слушаю из прихожей.
— Господи, а Микки твой, с ним-то что будет? — спрашивает тетя Катлин.
Это она еще о чем?
— Я просто в отчаянии, — произносит Ма. Это я знал. Она в отчаянии. — Он всегда у меня был странный. Иногда — ну просто дитя малое. Я прямо голову себе сломала. Друзей у него нет. С другими детьми не играет.