— Да и вообще он… — говорит тетя Катлин. Молчание. — Ты думаешь, он…
— Чушь не неси, Катлин. Чтоб я этого не слышала. Если бы он пошел в Святого Малахию, может, все и хорошо было бы, — говорит Ма. — До учебного года осталась пара недель, так я…
Молчание. Шепчутся.
— Микки! — орет Ма так, что я подскакиваю аж на два метра. — Если ты вдруг в прихожей, я тебе морду расквашу!
Выбегаю на улицу. Не хочу, чтобы Ма переживала еще и из-за меня. А я думал, она не хочет, чтобы я играл с ребятами на улице. Поди тут разберись. Девчонки играют в «Матушку царицу»: одна из них держит мячик за спиной, а вода должна догадаться, кто именно. И моя Мелкая Мэгги с ними. Ну, ради мамочки ведь стоит попробовать, да? Чтобы она не волновалась. Даже если Бридж будет меня дразнить у всех на виду. Я же для мамочки. А главное — я снова смогу играть с Мелкой.
Подхожу к девчонкам, выстроившимся в ряд, приостанавливаюсь перед Мэгги. Она смотрит на меня. Но я не узнаю ее взгляда. Наше общее. Его нет. Я все испортил. Пожалуйста, вернись. И ты, Мэгги, вернись тоже.
— Можно мне с вами, Бридж? — спрашиваю.
Мяч стукается об землю, но никто за ним не бежит, он катится вдоль ряда. Бридж улыбается мне своей гнусной улыбкой. Мелкая смотрит так, будто ей за меня стыдно. Молчание.
— Да ладно, Бридж, пусть поиграет.
Мартина. А я ее и не заметил. Она меня поддержала. Она, не Мэгги.
Бридж смотрит на Мартину, сощурив глаза. Она недовольна. Есть такое правило: если за человека попросили, все, его нужно принять в игру. С другой стороны, спорить с Бридж никто не станет.
— Ну хорошо, — говорит Бридж.
Я понимаю, что первые пару раз никто мне мячик не даст. Стой с краю, не высовывайся.
Водит Шейла. Кинула мячик, мы все бросились на него. Девчонки орут, толкаются. Поймала Бридж. Понятное дело, все ей уступают. Отходим обратно на тротуар.
Шейла оглядывает весь ряд и каждому улыбается. Я провожу глазами вдоль ряда, вижу в конце Мартину. Она вообще не играет. Она плетет косичку. Ей можно. Мартине никто никогда ничего не скажет.
— Ой, мамочки, чуть не уронила, — говорит кто-то.
Мы все смеемся, а я громче и дольше всех, чтобы понравиться.
— Мамочки, и я чуть не уронила.
— «Глянь ко мне в трусы, только он не там», — поет кто-то.
На самом деле, мы все жутко трусим. Все прикидываются почем зря — не хотят, чтобы Бридж проиграла и потом выдрючивалась.
— У тебя? — Шейла указывает на Лиззи.
— «Глянь ко мне в карман, только он не там», — поет Лиззи и показывает пустые ладони.
— У меня, — говорит Бридж.
Все смеются и кричат «Да!», а Бридж показывает мячик. Положено дать хотя бы две попытки, но у Бридж Маканалли на все свои правила. Она идет к стене — теперь она водит. Кидает мячик, мы все бежим к нему.
Мячик поймала Мэгги. Я подбегаю, встаю с ней рядом. Я ее старший брат. Моя сестренка выиграла. Значит, я страшно крутой, правда? Смотрю на Мартину, а она на меня. Очень веселая игра. Не знаю, чего я там себе напридумывал.
поем мы все хором.
Бридж оборачивается. Мы, как можем, пытаемся ее надуть. Мэгги-Мелкая страшно взбудоражена — ведь, может, в следующий раз она будет водить. Шейла стоит по другую сторону от Мэгги. Я вижу, что она смотрит на Бридж.
— «Глянь ко мне в карман, только он не там», — поет Шейла, указывая головой на Мэгги.
— Да уж, задачка не для дураков. А вы все просто молодцы, — говорит Бридж.
Девчонки улыбаются, потому что Бридж их похвалила.
— Он… — оглядывает весь ряд, — …у тебя?
Указывает на нашу Мелкую — я так и знал заранее.
Мэгги ушам своим не верит: когда игроков так много, догадаться очень сложно. Мэгги смотрит на меня, а я не знаю, что делать. Пожимаю плечами, улыбаюсь, мол, «ну, вот видишь». Надо же что-то сделать. Мэгги смотрит на меня: «Я не понимаю. Что я не так сделала?» А мне хочется ей сказать, что она-то все сделала как надо.
Мэгги отворачивается, будто говоря: «Да от тебя никакого толку» — и отдает мячик Бридж — та теперь опять будет водить.
Какая все-таки эта Бридж Маканалли дрянь. Но она за это заплатит. Я вам точно говорю. Обманывать мою Мэгги никому не позволено. И обижать ее тоже. Я никому не дам. Внутри все так и бурлит. Как ведьмин котел ненависти. Вот я прямо сейчас. Я ей все скажу. На стене — крупные белые буквы, они пляшут и говорят: «Придет и наш день!»