В ту же секунду я осознал, что мы с Каном смотрим друг на друга, не отрываясь. Он казался почти неподвижным, лишь изредка мигая и проводя пальцем по большой голове кота. Потом Чу поднялся, соскочил с кровати и, не обращая на меня внимания, выбежал из комнаты.
Приоткрытое окно хлопнуло, я на секунду обернулся, а когда вновь посмотрел на Кана, он все так же полулежал, не сводя с меня глаз. Я прошел к двери и медленно сел на стул, чувствуя, как по коже бегут мурашки. Кан не обратил внимания на мое перемещение, продолжая смотреть на то место, где я только что стоял. Он все так же изредка мигал и водил пальцем по покрывалу, где минуту назад лежал Чу.
Что‑то было неправильно; эта сцена напомнила мне о чем‑то, и через секунду я вспомнил — много лет назад с похожим чувством ирреального я воспринял появление среди джунглей Луны и ее мужа. Неожиданные, почти невозможные люди в неподходящем месте… Я выскочил из комнаты, быстро направился к лестнице и спустился на первый этаж.
Из‑под ног шарахнулся Чу, злобно зашипев на меня в коридоре. Мэй и дочери разговаривали за столом, а на диване с аквариумом в руках расположился Кан. Он был настолько поглощен рыбкой, что не заметил моего возвращения. Я поманил Мэй, и когда мы вышли на кухню, замкнул ее периметр Стеной тишины.
Рассказывая о произошедшем в комнате, я ожидал, что она кивнет и скажет: "Да, знаю, просто я пока не хотела тебе говорить…", но оказалось, что Мэй еще не сталкивалась с тем, как наш сын создает волновых фантомов. Способности, которой знамениты африканские колдуны, трудно было ожидать от ребенка, тем более от того, кто никогда не был в Африке.
— А если такое случается спонтанно? — с сомнением проговорила Мэй. — Может, это врожденная способность?
— Она часто встречается среди родственников и в этом смысле может считаться наследственной, но здесь, конечно, не тот случай, — ответил я. — К тому же, технике их создания все равно надо учиться, она не разовьется вдруг, сама по себе.
Мэй молчала.
— Я знаю, как пускать волновых фантомов, и знаю, как отличать их от живых людей, поскольку фантомы мастеров осязаемы и даже могут разговаривать, — продолжил я. — Правда, сам этому так и не научился.
— Что ты хочешь сказать?
— У меня есть только одна версия, каким образом Кан мог выучить эту технику. Он узнал ее от меня, так, что я даже не заметил. Бог знает, что еще он из меня выудил…
— Я всегда верила, что он будет великим колдуном, — тихо сказала Мэй, и на этот раз в ее голосе прозвучали не сомнения, а гордость.
— Если сможет себя контролировать, — добавил я, подумав, что, вполне возможно, великим притворщиком он уже стал. Мэй подняла глаза:
— Ты будешь делать, что задумал?
— Завтра же, — решительно сказал я. — Волдеморт был легилиментом, каких поискать. И даже если о Метке Кан узнал от меня, к Риддлу все равно есть пара вопросов.
— Что ж, тогда мой подарок не пропадет, — вполголоса заметила Мэй.
Наутро после Нового года я вернулся в Лондон, рисовать портрет Тома Риддла.
Глава 6
В Лондоне продолжалась новогодняя ночь. Я лег спать, стараясь ни о чем не думать, но заснуть сразу не удалось: на улице веселились шумные компании, комнату то и дело озаряли разноцветные огни, а я невольно вспоминал все, что произошло сегодня. Как узнать, прав я или нет? Как понять, притворяется ли Кан, и если да, то почему? Свою семью я считал вполне нормальной, а по колдовским меркам — даже чересчур нормальной, и, как мне казалось, у ребенка не должно было возникнуть причин так себя вести… Эти мысли вселяли тревогу, но постепенно я заснул, и когда из глубин сна без сновидений меня вырвал телефонный звонок, в первые секунды я даже не понял, который час — за окном по–прежнему было темно. Уверенный, что звонит Мэй, я вытащил из‑под подушки трубку и первым делом спросил:
— Что случилось?
— С Новым годом, — сказал Поттер. Он был в дурацкой красной шапке с белой каймой и белым помпоном. — Вижу, я тебя разбудил?
Я посмотрел на часы в углу экрана.
— Правильно сделал. Я проспал. В это время мы должны были уже встретиться.
— Тогда даю тебе полчаса, — ответил Гарри. — Где будем… — он помедлил, — продолжать праздник?
— Для начала приходи сюда.
Временно распрощавшись с Поттером, я успел только привести себя в порядок и приготовить подарок Мэй — несколько больших листов бумаги и коробку с пастелью, углем и карандашами. Мэй угадала или просто поняла, что писать полноценный живописный портрет Риддла я не собирался, да и вряд ли бы смог после такого долгого перерыва.