— Думай об этом как о проверке. Если ты собираешься здесь жить, тебе нужно освоиться и с нашими методами.
Брилл кивнул, охотно согласившись с этим предложением.
— Герцог Верман отправился на войну с Ниммерией, потому что канцлер Джонки был братом главы Ниммерии.
— Хранитель Джонки, — сказал Фанни. — Ключ в имени, — усмехнулся он.
— Спасибо, мистер Боствэр, — кивнул Брилл, не поняв намёк Фанни.
— Но Ниммерия не объявляла войны, — сказал Даво. — Это сделал герцог.
— Он знал, что хранитель Джонки захочет отомстить — не из-за денег — за смерть своего брата, и решил ударить первым.
— И почему герцог убил своего канцлера? — спросил Даво.
— У него был роман с женой герцога, — без колебаний ответил Брилл.
— Нет, — сказал Даво.
— Нет? — сказал Брилл. — Что ты имеешь в виду под «нет»?
— Нет, — подтвердил Ник.
— Нет, — добавил Фанни.
— Это написано в официальных хрониках, — сказал Брилл, немного менее уверенный в себе.
— У него не могло быть романа с герцогиней, — сказал Даво. — Он был импотентом.
— С каких это пор? — сказал Брилл, теряя самообладание. — Откуда вы можете это знать?
— С тех пор, как он был мальчиком. У него произошёл несчастный случай с лошадью.
— С пони, — сказал Ник.
— Да, прости. С пони. Подкова, в любом случае. Он пнул его в довольно неудачное место, из-за чего его ствол стал полностью нерабочим. Его прозвали Вонки-Джонки, то есть «нерабочий» Джонки. Его друг детства стал путешественником, написал много мемуаров и подробно рассказал о своих детских воспоминаниях. Вонки-Джонки была посвящена отдельная глава.
— Вонки-Джонки, — захихикал Фанни.
— И где эти мемуары? Как они называются? — спросил Брилл.
— «Путешествие ниммерийского моряка», — сказал Даво. — Третий том из, кажется, двенадцати.
— Негрил Арранки, Белый пират Ниммерийского залива, — сказал Фанни. — Я думаю, что он придумал этот титул, так как больше никто не упоминал никакого Белого пирата.
Голова Брилла дрожала, когда ответы летели в него со всех сторон.
— Я никогда не слышал о нём или этой книге, — сказал он.
— Единственная копия, которую я видел, находится в Либрариуме, — сказал Ник. — О ней нужно спрашивать у библиотекарей.
— Ты её прочитал? — спросил Брилл Ника.
— У Ника какой-то пунктик по поводу мемуаров, — сказал Даво. — Если ты сам когда-нибудь напишешь, у тебя гарантированно будет один читатель.
— Но если было известно, что он был… недееспособен в этом смысле, почему нас учили другому?
— Семья была смущена, — сказал Ник. — Они были сильны и богаты. Они убрали это происшествие из хроник, всё, что связано с этим, уничтожили. То есть почти всё. Они предпочли, чтобы его обвинили в неверности и в том, что он был бабником. Звучит гораздо… мужественнее, я полагаю.
Брилл откинулся назад, погрузившись в большое кресло, любезно предоставленное «Конолинг и сын».
— Повзрослев, он переехал в новый город, — сказал Даво, — и нашёл работу у герцога. Он приехал из Ниммерии и, как считалось, был хорош в финансовых вопросах.
— Но тогда почему его убили? — спросил Брилл.
— Плохие кредиты, — сказал Даво. — Дело всегда в деньгах.
— Кредиты кому?
— Герцогу. От Ниммерии, города банков.
— Банковское дело было изобретено в Ниммерии, — согласился Брилл, — но это было намного позже.
— Нет, — сказал Даво. — Герцог Верман сжёг город до основания, уничтожив всю ниммерийскую культуру, но ниммерийцы хранили идею банковской деятельности, пока у них не появилась возможность отстроиться. На это потребовалось несколько сотен лет.
— И ты прочитал это в чьих-то мемуарах? — спросил Брилл Ника.
— У Ниммерии было четыре главы, — сказал Ник, — по одному от каждого дома, которые были банками. Этих глав называли хранителями, что на их языке было сокращением от «бухгалтер».
— Ключ в имени, — сказал Фанни. Затем он снова начал хихикать. — Вонки-Джонки.
— В современном Нимме есть только один банк, — сказал Ник. — Он называется «Банк четырёх».
— Ладно, ладно, — сказал Брилл, изо всех сил пытаясь оставаться скептиком. — Предположим, что у них была банковская деятельность, и они одолжили деньги герцогу. Почему это заставило герцога убить своего канцлера?
— Канцлер и договорился об этом кредите, — сказал Даво. — Кредите от его брата. Его взяли, чтобы починить протекающую крышу дворца.
— Откуда ты?..
— В библиотеке Вермана сохранились записи о расходах и издержках тех времён, — сказал Ник. — Канцлер Джонки делал скрупулёзные заметки на пергаменте отличного качества, прежде чем ему отрезали конечности. Нужно попросить, чтобы посмотреть их. Я про записи, а не конечности.
— И он не мог вернуть кредит? — спросил Брилл.
— Плохой урожай означал снижение поступлений от налогов, — сказал Даво. — Небольшая задержка в погашениях — не конец света. Боюсь, сделка, которую заключил канцлер, была не очень хорошей. Проценты быстро стали в три раз больше первоначального кредита. Как ты можешь представить, герцог не был доволен, и он считал, что братья сговорились против него. Лично я думаю, что заговора не было и это был их стандартный контракт. Но канцлер, несмотря на его отличное и точное ведение заметок, не был хорошим бизнесменом. Нельзя обманывать своих клиентов, умышленно или нет, если надеешься надолго остаться в мире торговли.
— Они не были бизнесменом и клиентом, — сказал Брилл. — Они были герцогом и канцлером.
— Одно и то же, — сказал Даво. — Это основа любого конфликта: клиент никогда не должен думать, что его обманывают, даже если так оно и есть. Клиенты всегда должны процветать в ущерб тебе; или, по крайней мере, так должно быть. Они должны быть уверены, что заключили лучшую сделку. Даже когда они капитулируют. Особенно когда капитулируют. В противном случае война не закончится, это будет просто перерыв. Успех военных действий Ранвара всегда основывался на враге, принимающем нашу помощь в восстановлении. Страх и запугивание, чтобы завоевать победу, торговля и сотрудничество, чтобы удержать их. Такой подход разумен с экономической точки зрения.
— Разве весь смысл не в том, чтобы размалывать своего врага в пыль? Разве не так строятся империи? — спросил Брилл. — Я не думаю, что подобный мягкий подход, о котором ты говоришь, возможен. Ранвар превосходит наших соседей по всем аспектам. Они делают то, что мы им говорим.
— Если у меня будет пять клиентов, и на нашей сделке каждый из них будет зарабатывать по две золотых монеты, а я по — одной, то у каждого из них будет две золотых, а у меня — пять. — Даво улыбнулся. — Война и бизнес — одно и то же.
— Итак, всякая война — это коммерческое предприятие, а воины и генералы — как торговцы без роду и племени? — Брилл говорил, слегка ошеломлённый, и понял, что сказал, только когда слова вылетели из его рта. — Не то… я не имел в виду…
— Нет, нет, — сказал Даво. — Ты прав. Это основа. Бизнес является частью нашего менее замечательного характера, как и война. Но лучше понять это и научиться выживать, чем альтернатива.
— Я… я… — Брилл пошатывался, садясь. — Почему он просто не отказался вернуть деньги?
— Я не знаю, — сказал Даво. — Предполагаю, что он рассердился. Ты когда-нибудь видел действительно сердитого клиента? Дебютантку, чей каблук сломался посреди королевского бала? Когда она танцевала с желанным принцем какого-то неслыханного княжества? Уверяю тебя, без правильного обращения эта молодая особа с удовольствием бы сожгла «Конолинг и сын». Но всегда есть способ разобраться с ситуацией так, что удовлетворены будут обе стороны. Было бы достаточно снизить процентные ставки и назвать это канцелярской ошибкой. В долгосрочной перспективе все потери могли быть возмещены.
— Возможно, им следовало вернуть герцогу деньги, — сказал Фанни.
— Полегче, — сказал Даво. — Давай не будем пытаться менять колесо на двигающейся телеге. Канцлер Джонки и хранитель Джонки были авторами собственной кончины и их народа.
— Но уничтожить город, — сказал Брилл, — убить десятки тысяч из-за спорного договора…
— Не все из них умерли, Большинство попали в рабство. В конечном итоге, герцогу эта сделка принесла огромную прибыль. — Даво засмеялся. — Это была идея его нового канцлера. Им был человек, который знал, как управлять базовым коммерческим предприятием.
— Похоже, ты одобряешь рабство, — сказал Фанни.
— Конечно, нет, — сказал Даво. — Это презренный, бесчеловечный поступок — заковывать другого человека в цепи. Но чисто как финансовое предложение, — в контексте, как ты понимаешь, — это был проницательный шаг. Это позволило получить твёрдый финансовый фундамент, на котором в конечном итоге строился Ранвар. Кстати, этим новым канцлером был Филум Мендум. Возможно, ты слышал это имя.