Выбрать главу

— Нет, — сказал Ник, как будто его в чём-то обвиняли. — То есть, я так не думаю. Твои я читать не могу.

— Так даже лучше, — коротко сказала Диззи.

Она повернулась к бледному Даво, который был весь в поту. Она разорвала рубашку немного шире, чтобы увидеть рану. Даво протестовал, издавая приглушённые звуки, больше обеспокоенный целостностью одежды, чем кровью. Кровь с помощью правильных моющих средств можно вывести, но разрывы починить было невозможно.

Возможно, он мог читать мысли. Все доводы Даво, казалось, лежали прямо перед ним. Правда, магия, которую он приобрёл, была пригодна только для понимания неразборчивых жалоб, с чем мог справиться и любой дантист.

— Ничего страшного, — сказала Диззи, наклоняясь к Даво. — Тебе повезло, что ему не хватило силы нанести какой-либо серьёзный урон.

Даво эта новость не успокоила. Ник тоже не был доволен. Он думал, что, как для новичка, его бросок был довольно хорош.

Она достала иглу. Нить уже была привязана.

— Лежи смирно или сделаешь ещё хуже.

Пока Ник наблюдал за её работой, он также задавался вопросом, откуда он знал. То, что Даво вёл себя неестественно, было правдой, но от этого вывода до бросания в него кинжалами была довольно серьёзная пропасть. Он не смог бы с такой лёгкостью это сделать, он был уверен. Под вопросом стояло не столько его знание, сколько реакция на него.

Был ли он тем, кто действовал? Был ли это его выбор — взять кинжал и бросить его, словно человек действия на поле битвы? Это не похоже на него. Это больше похоже на персонажа из истории. Это вызывало тревогу. Он знал, как много демоны вкладывают в такого рода вещи.

Был ли демон ответственен за это? Будет ли он заслуживать похвалу хоть за что-нибудь, что добьётся с этого момента?

— Тебе нельзя доверять, — сказала Диззи.

— Я контролирую, — сказал Ник.

Её глаза устремились на него, как будто она пыталась проникнуть через его личину.

— Может быть. На данный момент. Но что, если он просто выжидает момент?

— Я уверен, что это он и делает. Но это единственный вариант, который у меня есть. — Он поднял глаза на небо. — Не похоже, что он сможет убраться отсюда.

— Нет, но ты можешь. В противном случае он не согласился бы на то, что ты убедил его сделать. Ты знаешь, что я права.

— Да, — сказал Ник, — я знаю.

— Значит, ты будешь меня слушаться? Приказы отдаю я?

— Нет, — сказал Даво, звуча приглушённо из-за бинтов в его рту.

Она выхватила бинты изо рта.

— У него внутри демон, а тебя уже раз взяли под контроль. От кого вы предлагаете получать инструкции? От мага-предателя?

— Пока я контролирую себя, — сказал Ник, — я могу использовать это… что бы это ни было.

— А что случится, когда ты потеряешь контроль?

— Тогда перережь мне горло, — сказал он как ни в чём не бывало. — Тебе придётся оставаться рядом со мной. Когда увидишь, что я меняюсь, сделай это. Ты знаешь меня лучше всех, ты сможешь определить.

— Прекрасный план, — сказал Денкне, его голова слабо оторвалась от земли. Его глаза были налиты кровью, а рот опух от синяков. Стильные белые волосы, которые он носил как плюмаж, поникли и были влажными от грязи и крови.

Диззи встала, подошла к нему и пнула его по лицу.

Его голова откинулась назад и отскочила обратно на землю. Она всё ещё была соединена с шеей, но после ещё пары таких пинков она точно не будет. Его челюсть совершенно точно была сломана, что затруднит использование заклинаний. Затруднит, но не сделает невозможным.

Диззи опустилась на колени и набила бинты в разбитый рот мага, затем обмотала концы вокруг головы и завязала их, чтобы завершить кляп.

Она огляделась, нашла камень и подняла его. Короткими, эффективными ударами она сломала пальцы на обеих руках.

Она резко ответила на полный ужаса взгляд Ника:

— Я не могу его убить: ему, вероятно, захотят задать несколько вопросов. В таком состоянии он не станет угрозой.

Симоль разобралась с магом почти так же, разве что другими инструментами. Она использовала свою магию, чтобы разрушить руки красного мага. Диззи же выбрала более обыденный способ.

Она встала и повернулась к нему лицом.

— Да, я знаю тебя. Я знаю, как работает твой ум. Вот почему я знаю, что я единственная, кто может вывести нас из этого.

Ник посмотрел на неё, стоящую там с сжатой челюстью и горящими глазами. С ней было трудно не согласиться. Особенно после того, как он увидел, что она готова сделать с камнем в руке.

— И перестань так смотреть на меня. Достаточно. Я не любовь всей твоей жизни или на какой там пьедестал ты меня возвёл. Мы были детьми. Ничем больше.

— Это не так просто, — сказал Ник, не понимая, каким образом она интерпретировала выражение сильной тревоги, которое, несомненно, было на его лице, как обожание. — То, что я чувствую…

— Половое созревание. Ты чувствуешь половое созревание. Так уж получилось, что я была единственной девушкой, с которой ты когда-либо проводил время, поэтому ты зацепился за меня. То, что ты чувствуешь — нормально для мальчика твоего возраста. У тебя просто есть привычка сужать всё до одной цели и становиться одержимым, и именно поэтому из тебя выходит такой хороший ученик. Ты можешь вытолкнуть из своего разума всё остальное и погрузиться с головой в ту тему, ту вещь, что притягивает тебя. То же самое было, когда мы были детьми. То же самое происходит сейчас. Если бы это была не я, это была бы другая девушка, или парень, или дыра в дереве. Это просто твоя биологическая потребность в сочетании с твоим упрямством.

Ник вздрогнул. Он понял, о чём она говорит, и в этом есть доля правды, но это был не кто-то другой. И это была не дыра в дереве. Это была она.

— Я не могу ничего сделать с тем, как я себя чувствую. Что ты предлагаешь мне с этим сделать?

— Я не знаю. То, что обычно делают мальчишки, чтобы уменьшить давление юности. Слепое увлечение — это не нормально.

Он печально улыбнулся.

— Если ты помнишь, я уже дистанцировался от тебя. Я сделал всё возможное, чтобы держать тебя подальше. Ты пришла сюда искать меня. Тебя никто не приглашал. Если кто кого и преследует, так это ты.

— Это совершенно другое дело. Единственная причина, по которой я следую за тобой, — это то, с кем ты держишь компанию. Это единственный способ остановить всё, что здесь происходит.

— Ты врёшь, — сказал Ник, совершенно уверенный в этом. — Но это не имеет значения. Это должен сделать я. Ты слишком многого не знаешь, и у меня нет времени это объяснять. Если ты настаиваешь на своём участии, ладно. Но единственный человек, который с этого момента принимает решения, — это я. Вести будешь не ты, а я.

Он прошёл мимо неё и схватил Даво за руку, чтобы поднять его на ноги.

Диззи наблюдала за ним, сузив глаза и плотно стиснув рот. Она вздохнула, позволив себе думать более ясно. Он знал, что таким образом она спускает гнев и перемещается для следующего наступления. Он мог читать её как открытую книгу, и для этого магия ему не нужна.

— Ты сказал, что, если ты будешь вести себя странно, я должна перерезать тебе горло.

Она повернула рукоять кинжала в руке. Он даже не заметил, как она его подобрала.

— Сказал, — ответил Ник. — Но не суди меня отсюда. — Он указал на свою голову. — Это не то место, которым ты оцениваешь лучше всего.

Пришёл её черёд вздрагивать. Затем её лицо исказилось в гневе.

— О чём ты говоришь? Я сказала тебе прекратить этот вздор. Ты не можешь начать вести себя таинственно и думать, что люди будут делать то, что ты говоришь. Я не буду следовать твоим приказам. Внутри тебя демон!

Это было обоснованное замечание, на который было трудно найти контраргумент. По правде говоря, у него не было возможности сказать, действительно ли мысли и решения были его собственными.

— Не могу оспорить то, что ты сказала, — сказал Ник, — но я не думаю, что есть что-то неправильное в попытке вернуть Фанни целым и невредимым.

— Ты это хочешь сделать? На мир вот-вот обрушатся орды демонов, а ты хочешь пойти проверить своего толстого дружка.

— Это слегка неуместно, — сказал Даво. Он был на ногах, на одну руку под плечевой костью были наложены швы.

— Я не знаю, сколько ещё времени у меня есть, — сказал Ник. — Если я потеряю контроль, так тому и быть. Я приму это. Но до тех пор они должны оставить меня в покое. Если они считают, что я — их путь на волю, то любой признак вмешательства отдалит их от их цели. Они должны полагаться на моё желание спасти мир. На мальчишескую фантазию быть героем.