Ник улыбнулся, представив большую, размером со страну жену.
— Но девушке, которую я люблю, нужен кто-то получше ворчуна типа меня… — Он вздохнул. — В моей молодости были лидеры, на которых можно было равняться. Бесстрашные люди, готовые пожертвовать всем, включая себя, если это требовалось. У них были непоколебимые принципы, и они заботились только о благополучии своего народа. Не отдельных людей, не членов семьи — хотя я уверен, что они в это число входили, — но каждого гражданина, даже тех, кто ещё не родился. Особенно их… Такой позор.
— Что с ними случилось?
— То же самое, что происходит со всеми великими людьми. Они состарились. Для них пребывание в прошлом и заглядывание в будущее стало невыносимым бременем, и, поскольку они были бессильны что-либо сделать с настоящим, единственным вариантом было прожить свои убывающие годы, не думая ни о чём. Они потеряли интерес к единственному, о чём они когда-либо заботились.
— Разве так не всегда происходит? — спросил Ник. — Приходит кто-то другой и берёт всё на себя, разве нет?
Услышав это, Рутга вдруг взволновался. Он жестом предложил Нику приблизиться и понизил голос, словно боясь, что кто-то услышит.
— Да, я рад слышать, что ты это сказал. Я думаю так же. Вопрос лишь в том, чтобы найти его. Или её. Никогда не знаешь, кто это будет. Найти кого-то, чья вера крепка, кто дальновиден и принимает необходимые меры, и действует со спокойной решимостью. Точные и серьёзные, но когда есть необходимость, они могут выйти за рамки и предпринять экстраординарные действия. — Рутга снова вздохнул. — Такого рода людей нам не хватает.
— Разве у нас нет великих генералов и закалённых в боях воинов, которые выйдут, когда придёт время? — спросил Ник.
— Время пришло и ушло, — сказал Рутга, качая головой. — Старый солдат без веры в победу — это печальное зрелище, не так ли?
Что-то в голове Ника загорелось.
— Вы же не думаете, что я могу быть этим человеком? Из-за того, кем был мой отец? Потому что я могу заверить вас…
— Нет, нет, парень. Я узнаю его, когда увижу.
— Или её, — сказал Ник.
— Точно.
Некоторое время они просто сидели там. Ник не знал, зачем он пришёл. Это было что-то вроде анти-кульминации. Некоторое время он был погружён в свои мысли, а затем поднял глаза, чтобы заметить, что Рутга заснул на своём стуле. Ключ, который он использовал для входа в Либрариум, лежал на столе.
Ник наклонился и поднял его, его глаза следили за Рутгой. Он был готов извиняться, список извинений пробежался через разум. Рутга не проснулся.
Либрариум был холодным и тёмным, по стенам время от времени пробегали квадраты света, когда фонари проезжающих экипажей освещали узкие окна.
Ник не мог избавиться от ощущения, что он делает что-то неправильное. Он крался между стеллажей, затаив дыхание на случай, если кто-то услышит его. Он знал, что здесь никого нет и скрываться не было нужды, но сердце не переставало бешено колотиться.
Как правило, люди не крались в темноте по уважительным причинам.
Он достиг центральной лестницы и начал подниматься наверх. Он был уверен, что каждая деревянная ступенька скрипела гораздо громче, чем когда-либо прежде, когда он ходил по ним.
Большинство людей, ведя себя сомнительным образом, оправдывались, преувеличивая важность своей цели: цели оправдывали средства. Ник, вероятно, сделал бы то же самое, если бы его поймали. Разве не судьба всего Ранвара стояла на кону?
Но в глубине души он знал, что это чушь. Он просто играл роль важного человека во время меняющих мир событий. Он всегда избегал школьный театральный клуб, а сейчас он борется за главную роль. Не то призвание, для которого у него были навыки.
Он вспомнил учителя из школы — его старой школы — по имени мистер Кавенский, который преподавал у него высокие искусства и памятники, особенно субъективный предмет. Его совет для экзаменов, где не было правильного ответа, был следующим: реши, какой ты хочешь получить ответ, а затем извлеки доказательства, которые подтверждают его.
Урок сослужил ему хорошую службу Он не только позволял экзаменатору оценить, с каким человеком он имеет дело, но и предоставлял возможность убедить экзаменатора в том, что ты — нечто иное, чем являешься на самом деле.
Хорошо сформулированное сочинение может быть совершенно ничем необоснованно и всё же представить тебя во внушительном свете.
Субъективному вопросу не нужен был правильный ответ, он искал демонстрацию характера. И характер не обязательно должен быть твоим.
Показывать себя чем-то впечатляющим и достойным похвалы должно было быть чем-то хорошим. Выстави лучшую ногу вперёд, покажи себя в хорошем свете, рассчитай первое впечатление. Никто никогда не предлагал тебе представить точное изображение себя. Даже когда говорят: «Будь собой», имеют в виду версию тебя, подходящую для общественного потребления.
Ник достиг вершины лестницы, шестого этажа Либрариума, и его беспокойство немного ослабло. Находясь так высоко над уровнем улицы, он чувствовал себя в большей безопасности, поскольку вероятность быть услышанным или увиденным через окно была меньше. Разве что только кто-то не пролетит мимо. Эта мысль заставила его снова начать волноваться.
Он быстро прошёл мимо стеллажей, старых и затхлых. В течение дня сюда приходило мало людей, поэтому вполне разумно, что посреди ночи их было бы ещё меньше. Чем глубже он уходил от окон, тем в большей безопасности себя чувствовал.
Дверь, которую он искал, была впереди, простая и скромная. Ник достал ключ, который забрал у Рутги, и вставил в замочную скважину.
Сначала показалось, что он не подходит, что он слишком большой, чтобы его можно было полностью вставить. Но затем что-то, казалось, уступило, и ключ прошёл дальше, издав громкий металлический лязг. На самом деле он не был сильно громким, а лишь казался таким. Ник на секунду замер, чтобы услышать… Что именно? Торопливые шаги? Он повернул ключ, и дверь открылась.
Внутри маленькой комнаты было темно. Ник вошёл внутрь и закрыл дверь. Ему уже надоело параноидальное воображение, и он решил покончить с ним. Если внутри его ждала засада, то будь что будет.
Хотя он ничего не видел, он вспомнил, где была другая дверь. Комната была недостаточно большой, чтобы в ней заблудиться, и он довольно легко нашел другую дверную ручку. Пришлось немного пошарить на ощупь, чтобы найти вторую замочную скважину, хотя было не так много мест, куда производители дверей могли её поместить.
Вторая дверь открылась, и свет залил комнату, на секунду ослепив его. Он ворвался внутрь и закрыл за собой вторую дверь, боясь, что свет может выйти через крошечные щели между дверью и дверной коробкой или, может быть, через замочную скважину. Даже с предосторожностью в виде двойных дверей казалось, что кто-то может увидеть золотое сияние, исходящее с верхнего этажа Либрариума.
В комнате было полно книг в витринах, но Ник их проигнорировал. От них исходило свечение, которого было достаточно, чтобы видеть. Ник осмотрел пол в поисках люка, ведущего к логову создания.
Он был здесь раньше, видел, как библиотекарь открыл его, мог представить, где он был, но найти его оказалось сложнее, чем он ожидал. Он подумал о том, чтобы втыкать ключ в каждую различимую трещину, пока он каким-то чудесным образом не влезет в одну из них, но затем остановился и закрыл глаза. У него была возможность показывать то, о чём он просит, поэтому он попросил увидеть замок, который искал.
Потребовалось время, чтобы его обзор добрался до этой комнаты, а затем он увидел люк в полу, словно он был сделан из белого света. С закрытыми глазами он вставил ключ и открыл дверь.
Она был тяжёлой, но, похоже, был установлен какой-то механизм, который облегчал подъём. Когда она открылась, вниз упала тёмная лестница. Незначительная корректировка, и Ник смог ясно увидеть ступени. Он начал спуск с закрытыми глазами, не боясь потерять равновесие в темноте. Эта способность, помимо всего прочего, давала ему превосходное ночное видение.
Ник поспешно спустился до низу и подошёл к большой арке, ведущей в белую комнату, где он столкнулся с созданием. Он открыл глаза, и белые стены перед ним показали пустую комнату.
Он заглянул в комнату. Белый свет от стен был ярким и не напрягающим глаза, но не похожим на солнечный свет, более резким, чем мог бы испускать фонарь.
— Привет? — сказал Ник тихим голосом. Никакого немедленного ответа. Он не хотел входить без приглашения и также опасался повышать голос. Возможно, снаружи его слышно не было, но были и другие люди, которые могли его услышать. — Привет? — Он зашёл за арку так далеко, как только мог, не заходя в комнату. — Ты сказал, что ничего страшного, если я вернусь.