Ник предположил, что он шутит, но уверен он не был.
— Если я в какой-то степени причастен к твоему успеху, то будет правильно, если ты окажешь ответную услугу, не так ли?
— Э-э, да, конечно, сэр.
— Предполагая, что ты соответствуешь своему потенциалу, я хочу, чтобы после выпуска ты пришёл ко мне работать.
Ник был удивлён. Он не ожидал предложения работы.
— В доме?
— Нет, конечно нет. В министерстве.
Первой мыслью Ника было спросить, чем занимается его министерство, но вопрос он так и не задал.
— Спасибо, буду польщён. Если вы считаете меня достойным.
— Вот это и нужно будет определить, не так ли? Время покажет. Однако, как твой косвенный спонсор, я думаю, что должен хотя бы сделать тебе подарок.
Ник внезапно представил себе карету, которая будет возить его всю его жизнь. Проезд в любую точку страны бесплатно. Он мог посетить Либрариум, когда захочет.
Министр Делкруа засунул руку во внутренний карман и достал ручку. Она была толстой, чёрной с золотым зажимом, прикреплённым к колпачку. Он протянул её.
— Я, я не могу, — совершенно серьёзно сказал Ник. — Она должна быть очень дорогой.
— Да, она дорогая. И отказываться от подарка — невежливо, — он протянул ручку, и Ник взял её. Это была самая тяжёлая ручка, которую он когда-либо держал.
— Спасибо, сэр.
— Пожалуйста. И не продавай её.
— Я, я бы никогда…
— Вот и не продавай. В любом случае, мне пора. Увидимся утром, Милли.
Мать Ника прыгала с ноги на ногу, улыбаясь от уха до уха, когда её сын был так щедро вознаграждён. Работа в одном из министерств была большим, чем она могла мечтать для своего мальчика.
— Да, сэр. Большое вам спасибо, сэр. Я прослежу, чтобы он хорошо заботился о вашем замечательном подарке.
Она проводила министра до двери, а Ник держал ручку, которую едва мог обхватить пальцами.
* * *
Министр Делкруа на прощание кивнул горничной и подошёл к маленькой калитке. Это был скромный дом, чистый и ухоженный, как он и ожидал; сад был подстрижен и опрятным. Ворота слегка скрипели, когда он открыл их, но это было простительно.
Дверь кареты открылась, когда он приблизился, и закрылась, как только он вошёл. Через несколько секунд карета пришла в движение.
Милли была способной служанкой и никогда не давала повода ругать или наказывать её. Честная, трудолюбивая и надёжная. Она в одиночку воспитывала сына и, судя по всему, отлично с этим справилась. Мальчик был ей очень дорог. Дорог всему городу.
Будучи министром поручений, его задачей было убедиться, что Ранвар остаётся безопасной и продуктивной страной для своих граждан. Это означало не только осознание условий в настоящем, но также и понимание будущих событий. С недавних пор стабильность была важнее, чем когда-либо. К мальчику Николаву Тутту стоило присмотреться.
За окном кареты раздался шорох. Они быстро передвигались по улицам Хэммонда, но что-то рядом двигалось столь же быстро.
— Ты следил за мальчиком весь день? — спросил министр Делкруа.
— Да, господин, — раздался через окно шёпот. — Он ходил в Либрариум.
— А после?
— Это всё, господин. Он не уходил, пока не отправился домой, — голос дрогнул от ветра, но Делкруа привык к переменчивому голосу своего слуги.
— И что он так долго изучал в Либрариуме? — спросил Делкруа темноту за окном.
— Школу Ренсом, господин.
Как и сказал ему мальчик.
— А магию? Стремится ли он поступить в Королевский колледж? — следующей реальной целью мальчика могло быть поступление в Королевский колледж Искусств.
— Нет, господин.
Нет? Все признаки указывают на то, что он будет стремиться как можно скорее подготовиться к поступлению в колледж. Дотошный, честолюбивый человек знал бы о предстоящих трудностях и не стал бы впустую тратить время. Если, конечно, это его цель. Он мог быть одним из тех, кто любит учиться ради учёбы как таковой — учёным.
Мальчик молод и, несмотря на свой огромный потенциал, может не представлять никакой ценности. Но также он мог представлять собой что-то очень особенное.
— У нас есть учитель, находящийся в Ренсоме, — сказал Делкруа.
— Да, господин, — прошептал голос.
— Попроси его держать мальчика под наблюдением.
— Да, господин.
Резкий приток воздуха, а затем пустота за окном, которое всегда было пустым. Карета покинула город и понеслась вверх по холму к особняку.
Если у мальчика нет интереса к Искусствам, как могло показаться, то ничего страшного в этом не было. Если последние события к чему-нибудь приведут, то есть гораздо более безопасный род деятельности. Да и департаменту всегда нужны клерки и секретари.
С другой стороны, если мальчик собирался овладеть силами, недоступными большинству, то Делкруа был в идеальном месте, чтобы направлять и формировать эти зарождающиеся способности и использовать их в своих интересах. А если они окажутся неуправляемыми, то также будет лучше всего обнаружить их как можно раньше. А ещё лучше, если обнаружит их министр поручений. В конце концов, такова была его работа — убедиться, что такие силы не останутся незамеченными. И недавние события лишь подтвердили это.
Глава 3
Лето прошло, и настал новый семестр. Ник испытывал смешанные чувства. Волнение из-за отправки в Ренсом — место, в которое он стремился последние пять лет. Боязнь снова увидеть Диззи. И лёгкое беспокойство из-за того, что оставляет свою мать одну.
Ренсом был закрытым учебным заведением, и следующие три месяца он проведёт там, оставив свою мать в пустом доме. Она более чем способна позаботиться о себе, и у неё много друзей как на работе, так и вне её, но он всё равно чувствовал вину из-за своего отъезда. Нельзя сказать, что он проводил с ней очень много времени — в основном он учился в своей комнате или в библиотеке — но была стабильность в осознании того, что они есть друг у друга.
Вот только этого больше не будет.
— И не забывай поесть, — сказала мать, пока он тащил чемодан, который она для него собрала. Он весил больше, чем могут весить несколько предметов одежды, и Ник изо всех сил пытался вытащить его наружу.
— Не забуду. У них есть столовая для учеников.
— Да, да, знаю я тебя. Ты можешь так зарыться в одну из своих книг, что вся еда исчезнет к тому времени, когда ты надумаешь перекусить.
Это была ненужная суета. В Ренсоме было достаточно еды, но он без раздражения позволял ей это делать. Это был её способ проводить его, не показывая, как она на самом деле расстроена. Он скоро вернётся, но они были вместе каждый день в течение последних пятнадцати лет. «Для матери даже самая короткая разлука поначалу кажется вечностью», гласила одна из прочитанных им книг.
— Что там у вас? — спросил мистер Грэм, который предложил подбросить Ника до станции на своей запряжённой маленьким пони телеге, которую он использовал для садоводства. Пони фыркал и пощипывал сорняки.
Он был вдовцом, который жил по соседству и испытывал какие-то чувства к матери Ника. Возможно, они заведут роман, когда Ник уедет. Они оба были тихими людьми, которые были слишком застенчивы, чтобы показать свои истинные чувства. Ник всегда думал, что его мать должна выйти замуж и найти своё счастье, но он тоже не был таким человеком, который показывал свои истинные чувства.
— Ты что, взял все свои книги с собой в школу? — спросил мистер Грэм.
— Нет, — сказал Ник. — Они предоставляют книги, это просто одежда.
Им удалось поставить чемодан на телегу перед ними.
Мать обняла его и махнула рукой. Она ничего не говорила о поездке с ними на станцию. Вероятно, она заплачет в тот миг, как только он скроется из виду. Это было нормально и ожидаемо, но в груди у него всё сжалось.
Он забрался на заднюю часть телеги, сев рядом с чемоданом, а мистер Грэм щёлкнул языком, чтобы заставить пони двигаться. Ник махал рукой, пока они не завернули за угол.
Станция была не очень далеко, но он со своим чемоданом добирался бы туда пешком весь день. Мистер Грэм помог ему разгрузиться и передать чемодан кучеру, который закинул его на верхушку экипажа с такой лёгкостью, словно в том был один воздух.
На секунду Ник почувствовал укол беспокойства. Он, насколько помнил, был книжным червём практически с того самого дня, как Диззи покинула его. Он никогда не играл с другими парнями, никогда не интересовался играми. Разве Диззи не будет разочарована тем, насколько слабым и болезненным он оказался? Он не видел себя таким, но по сравнению с другими мальчиками своего возраста он, конечно, не выделялся как образец мужественности.