— Конечно, Ник. Если ты так говоришь. Я хотела дать тебе это. — Безошибочный силуэт Симоль приблизился. Она держала что-то длинное и тонкое. Только не ещё одна игла! А, нет. Это была ручка.
— Где ты её взяла? — Голос Диззи был шокирован.
— Твой отец дал её мне, — сказал Ник. — Подарок, чтобы догнать тебя. — Он схватил ручку, но промахнулся. Он очень устал.
Были ещё разговоры, быстрые и резкие, но он не мог их разобрать. Голоса были слишком далеко.
Он снова проснулся. Комната была полна белого солнечного света, и он сел, чтобы осмотреться. В комнате никого не было. Он вспомнил, что Диззи и Симоль были здесь, и он мог посчитать это за сон, если бы не ручка в нагрудном кармане его пижамы. Было бы ужасно грязно, если бы ручка протекла.
Он чувствовал себя бесконечно лучше. Он не знал, было ли дело в ручке или в инъекциях, но он смог встать с кровати и без проблем добраться до двери.
Диззи правда пришла проведать его? Ей всегда удавалось пробираться туда, куда ей не разрешали, так что это было вполне возможно. Несмотря на то, что она жила в другом, отличном от его, мире и состояла в компании людей, которых он не одобрял, он всё же испытал волну облегчения от того, что она заботилась, чтобы он был в порядке. Это было облегчение, в котором, хоть он и не осознавал этого, нуждался.
Что касается Симоль, она могла приходить и уходить, когда ей будет угодно, и увидеть её могли только те, кому она позволит. Тут ничего удивительно не было.
Он нашёл медсестру в соседней комнате, которая вызвала врача. Его быстро, но тщательно осмотрели. Врач объяснила, какое лечение он получил, чтобы очистить его организм, и выдала ему курс таблеток.
Затем ему дали одежду и сумку и позволили уйти. Это был холодный и ветреный, но яркий и чистый день. Больница находилась на окраине основных школьных зданий, но в ученической популяции была огромная разница.
Дети всех возрастов бегали, смеялись, кричали, торопясь в классы. Они все были моложе его, и все, казалось, принадлежали к одной группе.
Они понятия не имели, кто он такой, и не беспокоили его. Они пробегали мимо него, отходили в сторону, чтобы дать ему пройти, и извинялись, если случайно сталкивались с ним. Никогда нормальность не казалась такой ненормальной.
Он вернулся в коттедж с большим желанием принять долгий душ. Он вошёл и увидел Фанни и Даво, стоящих у камина, сгорбившихся и обхвативших себя руками, словно они замёрзли. Они выглядели бледными от беспокойства.
— Я в порядке, — сказал Ник. Кажется, это не помогло.
— Симоль, — сказал Даво. Фанни покачал головой.
— Что? Симоль, что?
— Она сказала, что они отравили тебя нарочно. Сказала, что узнает зачем.
— Мы не смогли остановить её, — сказал Фанни.
— Вчера вечером она пошла в Пагоду. И не вернулась.
И всё встало на свои места.
Как Теннер мог не знать, что он подвергся воздействию арканума? Симптомы были более чем очевидны. Кроме того, он был экспертом-практиком. Он бы сразу узнал.
Кусочки мозаики сложились вместе.
Они не хотели его, они хотели её. Вот только за ней всегда следили те, кто опасался, что она может вызвать проблемы. Единственный путь — заставить её прийти к ним. Если она захочет, она может стать невидимой для любопытных глаз.
Не его. Её. Он был просто приманкой. Залитой арканумом приманкой, чтобы заманить её. И теперь она была у них.
Глава 17
— Почему ты не рассказал нам об этом раньше? — спросил Даво, раздражённый сильнее, чем когда-либо видел Ник с момента их знакомства.
— Да, — сказал Фанни, — было бы хорошо об этом знать.
— И, может быть, Симоль не бродила бы там совершенно неподготовленная, — добавил Даво.
Вина уже лежала тяжёлым грузом на Нике, и он не нуждался в дополнительном весе от этих двоих. Но он понимал, почему они чувствовали себя преданными. Теперь они знали правду — всю, сколько он мог вспомнить, — и они не отреагировали с сочувствием и пониманием. Они оба очень разозлились.
Самым плохим было то, что он сознательно ввёл их в заблуждение. Он попытался оправдаться, сославшись на своё замешательство и вызванный арканумом бред в качестве причин для утаивания информации. Часть из того, что он только что рассказал, звучало убедительно, но сам он с трудом верил в увиденное и был полон сомнений, поэтому распространение его смутных подозрений не принесло бы много пользы. Однако все его оправдания были бесплодны.
— Честно говоря, я не привык полагаться на других людей. Я всегда всё делал сам. — Он уставился на коврик на полу, не в силах посмотреть им в глаза.
— Да, — сказал Дав, — у тебя ужасная привычка с высокомерием относиться к окружающим.
Ник хотел возразить, настаивать на том, что это неправда, но не смог этого сделать.
— Расскажи ещё раз о том, что произошло в Пагоде, — сказал Даво. — Ничего не опуская.
Он повторил свой рассказ, с того момента, как переступил порог странной двери, и вплоть до того, как оказался снаружи. Он процитировал каждое услышанное слово и то, что, как он подозревал, они имели в виду под этими словами; судя по странным темам, о которых говорил профессор Веристотель, было маловероятно, что оба эксперта по аркануму не заметят его отравления арканумом.
Он добавил то, что узнал из прочитанных книг и разговоров с Теннером. Он рассказал о своей сделке с библиотекаршей, о том, что его связывало с Диззи, кем был её отец и неразгаданной причине, по которой он дал Нику ручку. И он рассказал, чьей дочерью была Симоль.
Как только он начал раскрывать всё то, что так ревностно хранил, казалось, его уже ничто не могло остановить.
Он очень много скрывал от них, оставив их в темноте, а сам же грелся в славе знания, неведомого остальным. Было неловко, он чувствовал себя ужасно, он хотел вылезти из кожи и убраться отсюда, но он заслужил каждую мучительную секунду.
Они слушали его с отвисшими челюстями и становились всё более взволнованными, но свои вопросы начали задавать после того, как он закончил.
— Значит, они использовали тебя, чтобы заманить Симоль? — спросил Даво.
— Думаю, да. Я не вижу никакой иной причины, по которой они могли отпустить меня, когда я явно был в не себе. Они хотели, чтобы она пришла к ним.
— Но зачем? — нервно спросил Фанни. — Что они с ней сделают?
— Не знаю. Могу предположить, что они будут делать что-то для открытия двери в демоническое измерение. Её сила может дать им шанс сделать что-то этакое, какое-нибудь экспериментальное заклинание, которое не будет работать ни с кем другим.
— Убив её? — Обычно красное лицо Фанни было совершенно белым.
— Может быть. Хотя им, вероятно, придётся какое-то время держать её в живых. — Он знал, что его слова звучат так, будто он хватается за соломинку.
— Мы может делать всевозможные глупые выводы, — сказал Даво, его лицо было бледнее, чем когда-либо. — Она может быть в абсолютном порядке. Мы видели, на что она способна. Если кто и может позаботиться о себе в такой ситуации…
— Я знаю, — тихо сказал Ник, — но и они знают, на что она способна. Они не пошли бы на такой шаг, не будь у них возможности контролировать её или нейтрализовать её способности.
Среди трёх парней, стоящих в маленьком коридоре, надолго повисло молчание.
— Итак, что нам делать? — сказал Фанни, отчаянно пытаясь направить их мысли на поиск решения. — Мы может рассказать одному из учителей. Они должны что-то сделать. Я имею в виду, что не все они враждебно настроены к нам; не полностью враждебны, то есть… — Он потерял веру в то, во что говорил, ещё до того, как закончил, и голос его стих.
— Сейчас суббота, — сказал Даво. — И даже если мы сможем найти учителя, он не поверит нам. Симоль куда-то ушла, как она всегда это делает. Вряд ли он поверит, что её в каких-то гнусных целях похитил другой учитель.
Это, безусловно, звучало невероятно, когда Даво произнёс это вслух. Ник чувствовал себя не в своей тарелке. Что он должен сделать? Это был не тест с выбором из нескольких ответов, где он хотя бы знал, что правильный ответ был где-то на странице. Симоль была в беде, каждый приступ боли его тела настаивал на этом. Возможно даже, что именно он ненароком подал Теннеру идею использовать её в качестве дверного проёма между измерениями. Вина душила его, затрудняя дыхание.