Дверь, распахнувшись, ударилась о стену, и в комнату ворвался Ник. Она звала его, и он пришёл, не зная, что найдёт, с какой опасностью столкнётся. Глупый мальчик.
Он не видел ни её, ни врата. Она могла дать о себе знать, но в его отчаянии, когда он нашёл её поникшее, безжизненное тело, было что-то, что она нашла парадоксально приятным.
За ним были остальные. Он пришёл за ней, и они пришли за ним.
Она ошибалась в нём: он не был обычным. Но он не был готов. Возможно, через десятилетие-другое он станет великим человеком, клерком или счастливым мужем и отцом. А возможно, всем сразу. Она посмотрела на девушку и понадеялась, что его вкус улучшится. В любом случае, не было причин втягивать его в её беды. Здесь ему будет безопаснее. И будет легче защитить его.
Симоль снова обратила внимание на дверь. Врата были такой же формы, как и она. Совершенно такой же. Какое приглашение может быть лучше? Врата были созданы, чтобы она прошла через них. Это Симоль и сделала.
Глава 20
В комнате было холодно. Симоль была холодной. Её тело было неожиданно тяжёлым в руках Ника. Возможно, он сможет спасти её, если доставит её в больницу. Он повернулся, пытаясь удержать безвольное тело. Фанни и Даво ошеломлённо смотрели на него. Диззи оттолкнула их.
— Она мертва? — тихо спросила она, а затем с большей силой повторила вопрос, когда в ответ получила пустые взгляды.
— Я… я не знаю, — ответил Ник. Голова Симоль свисала так, будто её шея была сделана из резины. Её открытые, невидящие глаза не говорили о том, что она была жива. — Может быть, если мы… если отнесём её…
Диззи подошла ближе и посмотрела на лицо Симоль.
— Я думаю, её больше нет.
— Нет, — сказал Ник, хотя и чувствовал то же самое. Он подавлял голос, говоривший, что он опоздал. Он не был врачом, как он может быть уверен? — Мы должны отнести её в больницу. Они узнают…
— Ник, — сказала Диззи, щелчок в её голосе вынудил его дёрнуть головой, словно она натянула цепь на его шее. — Она мертва, и кто бы ни убил её, он до сих пор может быть здесь.
Ник хотел поспорить с ней, указать на все логические причины, по которым они не должны делать поспешные суждения; что было много случаев, когда люди считались мёртвыми, когда они были просто в коме или в каком-то вызванном магией сне. Он не мог выдавить из себя слова. Всё его тело дрожало.
Ноги сдались первыми, и он упал в сидячее положение с Симоль, накинутой на него. Он потерпел неудачу. Он взялся спасти её и потерпел неудачу.
Он должен был попросить помощи. Пойти к правительству. Было множество разнообразных причин не делать этого, но это не означало, что взять всё в свои руки было лучшим вариантом. И даже если бы он пришёл сюда вовремя, что он мог сделать? Это была глупая, детская идея.
У него не было никакой силы, не было особых способностей, не было источника сверхъестественной силы. В мире, конечно же, были такие люди — люди, которые могли пойти против превосходящих сил и добиться успеха. Он знал, что они существуют, потому что читал о них, но он не был таким. Он не был особенным.
А она была. И теперь её мёртвое тело лежало у него на руках. Он не мог унять свою дрожь.
Он знал о каком-то движении вокруг него, другие что-то говорили, но он не мог их услышать. Его кожа была липкой, а холод охватил его внутренности. Почему-то он не чувствовал, как болят его пальцы и ноги. Всё тряслось и двигалось, и свет удалялся, становился всё меньше, пока не стал лишь точкой.
— Что случилось? — спросил мужчина в красной маске.
Ник оглянулся, сбитый с толку. Он был в маленькой, хорошо освещённой комнате. Тело Симоль исчезло. Он сидел на стуле по другую сторону стола от агента Секретной службы. За мужчиной была дверь. Окон и другой мебели не было. Он понятия не имел, где он и как сюда попал.
Ему до сих пор был холодно, и он всё ещё дрожал.
— Николав Тутт.
Ник посмотрел на агента. Красная маска была знакома, но это не означало, что под ней тот же агент, которого он видел в прошлые разы. Возможно, они передавали маски, когда их смены подходили к концу.
— Расскажи мне, что произошло? Почему вы были в исследовательском здании доктора Теннера? Что случилось с девушкой?
Единственными видимыми частями лица мужчины были его челюсть и рот. Трудно было прочитать его выражение, но счастливым он не выглядел. Агент подозревал, что Ник несёт ответственность за смерть Симоль? Он хотел отрицать, объяснить, как пытался спасти её, но правда в том, что он ответственен за это.
Ник открыл рот. Он хотел сказать: «Это моя вина». Хотел откровенно признаться и избавиться от сокрушающего веса, удушающего его мысли. Слова не вышли. Вместо них вырвался странный вопль. Агент встал и отступил, как будто боялся, что Ник может стошнить.
Это было странно. Ник не чувствовал себя больным. Он не чувствовал себя особенно расстроенным или грустным. На самом деле он вообще ничего не чувствовал. Его разум и тело сейчас словно были двумя отдельными сущностями.
Он снова посмотрел на агента, но его больше не было. Комната была пуста. Ник поднял дрожащую руку и похлопал по лицу. Казалось, он касался чего-то, что не принадлежало ему. Его лицо было мокрым. От слёз, по-видимому, хотя он даже не помнил, что плакал.
Он был уставшим. Он понятия не имел, сколько сейчас было времени и был ли это тот же день; он знал лишь, чтобы был на ногах всю ночь и был измотан. Он положил руки на стол и положил на них голову. Он так сильно дрожал, что стол загрохотал. Глаза закрылись, казалось, всего на несколько секунд, но, когда он вновь открыл их, в комнате он был не один.
— Конечно, он не в порядке, — сказала женщина. — Он явно в шоке.
Ник узнал её. Это был тот самый доктор из больницы, который исцелил его. Она ухаживала за Симоль? Она в порядке?
— Вы можете исправить это? — сказал агент. — Нам нужны ответы.
— Я могу дать ему что-нибудь, чтобы успокоить его, но я не слишком бы полагалась на всё, что он скажет, пока у него не будет возможности выздороветь. Отравление арканумом сильно ослабило его, а теперь ещё и это. Он развалится на части, если вы будет слишком грубы с ним.
— Доктор, у нас нет выбора. Существует очень ясная и реальная опасность для всех учеников. Мой долг очевиден.
Нику не понравилось, как агент сказал «всем ученикам». Он не имел в виду «всех», он имел в виду важных — тех, о которых заботилась школа. Ему нельзя доверить поиски правды о том, что на самом деле случилось с Симоль. Как нельзя было доверить и школе. Их беспокоила только их репутация и настоящие ученики. Вмешался даже директор школы, чтобы удостовериться, что ни один из тоже-ренов не смущал его драгоценную школу. Вероятно, ему было хорошо известно о том, что делал Теннер; возможно, он даже одобрил это.
— Я не буду отвечать на ваши вопросы, — сказал Ник, слова с дрожью вышли из него.
Доктор и агент смотрели на Ника, пока он вытаскивал ручку сильно трясущейся рукой. Он поднял её.
— Отдайте её министру поручений. Скажите ему, что я должен его увидеть.
Он настойчиво совал ручку агенту, но тот отказывался её взять. Он будто боялся её.
— Где ты её взял? — спросил он тихим шёпотом.
— Министр дал её мне. Возьмите её или будете отвечать перед ним.
Даже с маской, скрывающей большую часть лица агента, Ник смог почувствовать опасение. Агент был высоким, мускулистым и устрашающим, но упоминания отца Диззи было достаточно, чтобы заставить его потерять самообладание. Это было приятное чувство — угрожать кому-то настолько внушительному.
Дверь открылась, и появилась другая фигура в маске. Агент подошёл поговорить с ним. Ручка все ещё была в руке Ника, которая становилась всё тяжелее. Рука упала на стол, а ручка выпала из ослабевшей хватки.
Доктор побежал вперёд и поймал его прежде, чем он соскользнул со стула, и что-то вложил ему в рот. Оно было крепким, хрустящим и невероятно горьким.
Голова Ника подскочила обратно, а глаза были широко открыты. Даже слишком широко, судя по ощущениям.
— Кажется, ты действительно знаешь министра, — сказал агент. — Он только что приехал в школу и спрашивал о тебе.
Ник почувствовал волну облегчения. Он мог доверить отцу Диззи отыскать правду.
Агент вывел Ника из комнаты в длинный проход с полированными дубовыми полами. Что бы доктор ни дал ему, оно остановило тряску, а его ум ощущался лишь слегка туманным. Он следовал за агентом в красной маске, а за его спиной шли ещё двое агентов, в зелёной и белой масках.