Директор школы немного побледнел.
— Нет, в этом нет нужды.
Он снова сел, сердито глядя на Ника. «Не так уж и плохо, если меня исключат», подумал он про себя.
— Итак, Ник, — сказал министр, — такое отношение было ко всем новым ученикам?
— Да, сэр.
— Включая девушку Ван Дастан?
— Да. Мы все были в одном классе. Они собирают вместе всех, кого хотят убрать, и обучают их только основам. Таким образом они могут выполнять свои обязательства, сосредотачивая основную часть своих ресурсов на тех, кто, по их мнению, имеет больше прав на них. — Он захлопнул рот слишком поздно. Он посмотрел на директора, ожидая громких отрицаний.
Директор, казалось, восстановил самообладание.
— И как ты пришёл к такому выводу? У тебя есть какие-нибудь доказательства, чтобы подкрепить эти нелепые обвинения?
— Нет, — сказал Ник. — Я узнал об этом только потому, что мистер Теннер рассказал мне.
После небольшой паузы министр на мгновение взглянул на директора. Они оба не сказали ни слова.
— Ты дружил с мистером Теннером? — спросил министр. — Ты обсуждал с ним его исследования?
— Да. Я видел его заметки и обсуждал некоторые его идеи.
Директор громко фыркнул.
— И вы правда поверите вот в это? Первогодка помогает Теннеру?
— Я целиком ему верю, — сказал министр. — В настоящий момент он не может произнести ложь. Он может заблуждаться, но не обманывать.
Ник понял, почему он так нагло вёл себя перед человеком, на которого и были направлены эти самые жалобы: когда министр очистил его разум, он также внушил ему говорить правду.
Внушение было едва заметным, более поощряющим, нежели требующим, но оно «развязало язык» его разуму. И это внушение было очень опасным.
— И с чем были связаны его исследования? — спросил министр.
— Они работали над созданием двери в Иное Место. Врат между измерениями.
— Oни?
— Да. Мистер Теннер и профессор Веристотель.
Министр повернулся к директору.
— Вы знаете этого профессора?
— В этой школе нет никого с таким именем и никогда не было.
— Это неправда, — непроизвольно сказал Ник. — Был учитель с таким именем, когда здесь училась Виннум Роке.
— Откуда ты это знаешь, Ник?
— Прочитал в книге.
— Как думаешь, это был тот же человек?
— Я не знаю. Я не думаю, что он был тем, кем выглядел. Теннер назвал его Старой Матерью.
Министр Делкруа, казалось, встревожился и положил руку на каминную полку, чтобы успокоиться.
— Девушка, почему она отправилась в башню одна?
Ник вздохнул.
— Она всегда везде ходила одна. Я думаю, она просто предпочитала так действовать. Она отправилась в Пагоду из-за меня. Она хотела знать, почему Теннер отравил меня арканумом.
— Он пытался убить тебя?
— Нет, я так не думаю. Я думаю, это было сделано, чтобы заманить Симоль. Я был просто приманкой.
— И для чего она им понадобилась?
— Я думаю, чтобы открыть дверь, как это сделала Виннум Роке со своей собакой.
Повисла долгая тишина.
— Ты и об этом прочитал в книге, Ник?
— Да.
— Кажется, я начинаю понимать. Спасибо, Ник. Директор, я буду признателен, если вы организуете так, чтобы юный мистер Тутт и его переведённые товарищи теперь были в правильных классах. Думаю, их испытательный срок длился достаточно долго. Он должен иметь доступ ко всем школьным ресурсам, в том числе доступным только избранным.
— Министр, — начал возражать директор, — я должен…
— Я хочу, чтобы вы считали его прикомандированным из моего отдела, под моим личным контролем.
— Если это правда, — сказал директор, — если хоть что-то из этого правда, почему он не рассказал одному из учителей?
— А вы точно не давали ему повода не доверять им? — сказал министр. — Пожалуйста, немедленно договоритесь о переводе. Лично. Мы ведь хотим избежать любых дальнейших недопониманий, не так ли?
Директор снова встал и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Министр смотрел в огонь, похоже, забыв о Нике. Мальчик стоял на некотором удалении от камина, не зная, должен он уйти или ждать, пока его отпустят. Он чувствовал себя маленьким игроком в событиях, слишком больших для того, чтобы он был их частью.
— Ты должен снова стать обычным учеником, — сказал министр, поворачиваясь спиной к камину. Его лицо в сером свете из окна цветом напоминало шифер. — Я понимаю, что будет нелегко, и директор не будет доволен тем, что я попросил сделать, но он не пойдёт против моих поручений, пока ты не будешь провоцировать его.
Ник кивнул, хотя министр не смотрел на него.
— Здесь можно многому научиться, и не только тому, чему тебя хотят научить. Даже когда тебе пытались ограничить возможности, ты всё равно научился чему-то, не так ли? — Он бросил взгляд в сторону Ника, который снова кивнул. — Скажи мне, Ник, почему моя дочь была с тобой?
Ник ожидал какого-то упоминания Диззи и придумывал, как ответить, но сейчас, когда вопрос был задан, он не знал, как это объяснить. Ему было очень любопытно узнать, что случилось с остальными — задержали ли их для допроса? Что они рассказали? — но он не хотел привлекать внимание к тому, что они делали этой ночью.
— Я попросил её о помощи. Она единственная, кого я здесь знаю. — Он сопротивлялся желанию рассказать больше. Он не хотел рассказывать о библиотеке или об участии библиотекарши. Было довольно сложно остановить себя, но он сосредоточился на ответе именно на то, о чём его спрашивали, и не более того.
— Понятно. И это всё, что нужно, не так ли? — Он мрачно улыбнулся. — Я всегда считал, что она с неохотой следует за другими.
— Могу я кое о чём спросить вас, сэр? — сказал Ник, изо всех сил стараясь сменить тему, пока не были заданы неудобные вопросы о том, что они делали до того, как нашли Симоль.
Министр кивнул в знак согласия.
— Почему вы дали мне эту ручку? — Он поднял ручку, его рука больше не дрожала.
— Она тебе не понравилась?
— Очень понравилась. Я думаю, что она, возможно, спасла мою жизнь. — Ручка, чёрная и гладкая, здесь не выглядела совершенно неуместной: этой роскошной комнате она подходила гораздо больше, чем его карману. — Она должна быть… — Он не мог придумать подходящего сравнения. Коня? Дома? — Она должна быть дороже меня.
— Да. Она, по-своему, очень ценна. — Министр взял ручку и осмотрел её. — Изначально я отдал её Диззи, но она отказалась её принять. — Он передал её обратно.
Странно было слышать, как он называет её «Диззи». Из его уст это имя звучало чуждо.
Министр выпрямился, а его взгляд стал ясным и твёрдым.
— Я хочу, чтобы то, что произошло за последние несколько дней, ты, в меру своих сил, оставил позади. Я знаю, что будет сложно, но в этом деле ты ничего не сделаешь. Но всегда есть дела, которыми нужно заняться. Сосредоточься на учёбе и постарайся не допустить, чтобы то, что тебе неподвластно, не отвлекало тебя. Ты, к несчастью, был втянут в эти события, но вышел из них ты относительно невредимым. Будь благодарен за это. Как только моё расследование будет завершено, мне, вероятно, придётся снова поговорить с тобой, но я сомневаюсь, что ты будешь играть большую роль. По крайней мере, я надеюсь на это.
Ник положил ручку в карман. Ручку, которую Диззи не хотела. В которой ей не было нужды. Но он не был в том же положении. Ему нужна была помощь; в этом разница между ними. И всегда была. Разница, которая вряд ли изменится.
В воздухе возникла перемена — холод, несмотря на колеблющееся пламя. Стало темнее, словно снаружи собирались грозовые тучи, но вид за окном не изменился — там была всё та же мягкая белизна.
Всё выглядело как прежде, но когда Ник повернулся, чтобы посмотреть в окно, он самым краем глаза заметил повисшую тень. Когда он повернулся, чтобы посмотреть на неё, там ничего не было, кроме министра Делкруа, голова которого была слегка наклонена, словно он слушал то, что не слышал Ник.
Затем затемнение пропало, и лицо министра стало мрачным.
— Мне нужно идти. Береги себя, Ник.
И он немедленно вышел из комнаты.
Ник остался один, не зная, что ему делать. Через несколько секунд он открыл дверь. Два агента стояли по обе стороны от неё.
— Не могли бы вы показать мне выход? — спросил он их.
Они привели его к выходу, а затем исчезли. К нему относились удивительно мягко, учитывая недавние события. Он был волен вести себя как обычный ученик, и ему даже было позволено пользоваться возможностями более полноценно. Он ожидал более пристрастного допроса. Возможно, вмешался министр. Возможно, за ним следили, и им хотелось от него чего-то ещё. Возможно, он снова был приманкой.